Дорога к Марсу

Спуск по тропинке оказался совсем не похож на легкий послеобеденный променад. Большие рыжие валуны то и дело преграждали дорогу, громоздясь со всех сторон и совершенно скрывая дальнейший путь. Воины, спускавшиеся вслед за Карташовым и Гивенсом, в таких случаях любезно указывали остриями «копий», куда следует карабкаться теперь.

Гивенсу форсировать каменные преграды было тем более неудобно, что в руках у него по-прежнему оставалась голова Нефертити. И спустя полчаса после начала спуска это все-таки свершилось: влезая на скользкий валун, Эдвард отчаянно взмахнул руками, и каменная голова полетела в пропасть. Но не успел он даже ойкнуть, как произошла еще одна неожиданность: не пролетев и пяти метров, Нефертити исчезла, будто ее и не было.

– Ты это видел?! – возбужденным шепотом обратился Гивенс к Карташову.

Андрей, шагавший впереди и внимательно смотревший на тропинку, отозвался не сразу.

– Нет. Что там у тебя?

– Я уронил голову в пропасть, но голова исчезла. Я думаю, она попала в мою галлюцинацию и сейчас лежит где-то в корабельном коридоре. Наверное, если мы прыгнем, окажемся там же.

Карташов остановился и повернулся к Гивенсу. Тот подошел к нему вплотную. Воины с «копьями» слегка приотстали: спешить им было некуда, сбежать с такой тропинки нельзя.

– Я не уверен, что попаду в твою галлюцинацию, – четко выговорил Карташов. – Даже когда тебе казалось, что я на корабле, я этого не видел. Если мы прыгнем – может, тебе и покажется, что я вместе с тобой, но как бы мне – в моем собственном восприятии – не разбиться. Не думай, что я боюсь, – я просто пытаюсь рассуждать логически. В конце концов, если я еще жив только благодаря искусственной коме, было бы неверно пытаться из нее выйти.

После этих слов Гивенс вдруг ощутил, что у него самого может не хватить смелости сделать то, что он сам и предложил. Он бросил взгляд на пропасть – долина, покрытая зелеными растениями, стала заметно ближе, отдельные растения различались четко, и все-таки результат падения в пропасть оказался бы роковым. Он обернулся назад – воины были уже рядом и даже подняли свои «копья», давая знать космонавтам, что задерживаться не стоит.

И тогда, чувствуя, как к нему подкатывает волна отчаяния, не удержавшись от хриплого вскрика, Эдвард Гивенс-младший сделал два быстрых шага к краю пропасти, оттолкнулся от валуна и прыгнул.

27 «Кто ты такой, Цурюпа?» Николай Романов

Стоять столбом не было никакого смысла: люди в туниках долго терпеть неповиновение не станут. Поэтому Карташов тоже сделал два быстрых шага к краю пропасти. Но не прыгнул – остановился. Глянул вниз.

И успел увидеть, как исчез Гивенс. Только что падал камнем, закрыв голову руками, – и нет его.

Андрей мгновенно вспотел.

Неужели Эдвард прав? Неужели отчаянный прыжок – путь к спасению? Но убедиться в правоте товарища можно только… Ну уж нет! Самоубийцей он не станет, пусть сталкивают…

Не оборачиваясь, Карташов сделал шаг назад, потом другой, ожидая, что вот-вот в спину ему упрется острие «копья».

Однако никто не попытался принудить второго пленника последовать за первым. И тогда Андрей оглянулся.

Он был один-одинешенек. Воинов с «копьями» и след простыл. Только камни кругом…

Карташов перевел дыхание и уселся на ближайший валун.

За столь короткое время воины никак не могли уйти. Разве что улететь. Однако в лиловом небе не наблюдалось ничего, кроме сгущающихся туч.

Оставалось предположить, что воины были порождены либо самим Гивенсом, либо чем-то (или кем-то), непостижимым образом связанным с Эдвардом.

К примеру, извлечены из генетической памяти американца…

Андрей оторвал зад от валуна и вернулся к обрыву.

Но заставить себя прыгнуть так и не сумел.

* * *

В душе Николая Цурюпы в последние дни жило какое-то странное томление. То ли он скучал по жене – Светка уехала на время отпуска к маме, – то ли по выпивке…

Впрочем, последнее – вряд ли! С некоторых пор тяга к спиртному исчезла напрочь. Поначалу это поражало, но вскоре Цурюпа привык. Оказалось, что жить трезвенником вполне возможно. И даже очень неплохо. К нему вернулся прежний авторитет, он снова был у начальства на хорошем счету, выполняя конструкторские задания быстро, точно и остроумно.

Вот только казалось теперь Николаю, что он занимается не своим делом…

А в чем заключается свое, Цурюпа понятия не имел.

Космос был его мечтой с юности. Именно поэтому он поступил в Бауманку и закончил это учебное заведение, занимающееся подготовкой специалистов для российской космонавтики. Правда, здоровье не позволило ему поступить в отряд космонавтов, пришлось ограничиться конструированием корабельных систем.

И вот теперь он словно находился на распутье. Знать бы еще, что написано на сказочном камне… Направо пойдешь – генеральным конструктором станешь, налево пойдешь… Куда же попадешь? И где это распутье?..

Ладно, надо ложиться спать. Завтра будет сложный день…

…Проснулся он от ощущения, что находится в спальне не один. Открыл глаза, прислушался…