Дорога к Мертвой горе, или Снова о группе Дятлова

Проявлял и печатал не какой-нибудь эксперт прокуратуры, чего логично было бы ожидать. Нет, эту ответственную и важную для следствия работу, самодеятельности не терпящую, прокурор-криминалист Иванов поручил… студенту и туристу Сергею Согрину.

* * *

Имя Согрина часто мелькает на этих страницах, причем в эпизодах значимых, так что имеет смысл остановиться на личности Сергея Николаевича. Тем более, что он весьма и весьма выделяется в общей массе туристов, занимавшихся поисками дятловцев.

Илл. 55. Сергей Согрин, снимок 1954 года. Любопытно, что Согрину на этом снимке всего семнадцать лет, он даже еще не успел поступить в УПИ, но уже руководит походом 2-й категории трудности по Среднему Уралу.

Для начала — интересный факт: советский комсомолец Согрин по своему происхождению был не совсем советским человеком. Родился он в 1937 году в Шанхае, в семье эмигрантов. В то время Китай не был могучей социалистической державой, там все воевали против всех: партия Гоминьдан во главе с Чан Кайши, номинально правившая страной, вела вооруженную борьбу и с коммунистами, и с генералами-сепаратистами, в заваруху активно вмешалась Япония, вторгнувшаяся в страну крупными силами и оккупировавшая изрядные территории. Детство Сергея Согрина нельзя назвать мирным и спокойным. Уже в год его рождения Шанхай стал ареной одного из самых кровопролитных сражений той войны: японцы окружили и методично перемололи 650-тысячную армию чанкайшистов.

В десятилетнем возрасте Согрин вместе с родителями репатриировался в Советский Союз. Учился в школе, вступил в комсомол, с 6-го класса занимался туризмом. Поступил в УПИ, где стал активистом туристической секции, участвовал во многих походах, в том числе в роли руководителя.

В конце января 1959 года Согрин повел группу в поход одновременно с Дятловым, но севернее — по Приполярному Уралу. Причем первоначально предполагалось, что вместе с Согриным пойдут и Золотарев, и Колмогорова. Золотарев решение изменил сам, а вот на Колмогорову, по словам Согрина, жестко надавил Дятлов.

Дословно:

«Через какое-то время она снова подошла грустная.

— Я с вами не могу пойти, опаздываю на диплом… — и чуть не заплакала. Я всё понял без её доводов. Скорее всего, причина была в Игоре. Он, при всех его положительных качествах, был довольно жестким и авторитарным руководителем. Ревностно воспринимал, когда затрагивались интересы его группы. Полагаю, что он ей поставил условие: «Иди с ними, но к нам не возвращайся!» Если было так, то тайну эту навсегда унесла с собой Зина.

Я до сих пор виню себя за то, что не уговорил её тогда сделать так, как ей хотелось».

Надо отметить, что поход согринцев тоже не прошел ровно и гладко. Группа угодила в экстремальную ситуацию: лишилась палатки в результате пожара — и туристы заканчивали поход, ночуя в убежищах, выкопанных в снегу. Однако вернулись все.

Во время поисков дятловцев Согрин исполнял роль не то порученца, не то консультанта при прокуроре Иванове.

Началось все еще на склоне Мертвой горы. Согрин пишет: «Евгений Поликарпович (Масленников. — В. Т.), отведя меня чуть в сторонку, попросил сопровождать Иванова и давать ему все необходимые разъяснения на его вопросы, довести до его понимания, что такое туризм и его специфика, дабы не сделать ошибочных выводов».

В Свердловске продолжилось то же самое:

«По прибытии домой я каждый день, как на работу, ходил в прокуратуру к Льву Никитичу (Иванову. — В. Т.). Похоже он на мне, по моей реакции, проверял свои предположения и выводы по делу Дятлова. Он же посадил меня в фотолабораторию печатать все плёнки. Особый интерес для меня представляли позы ребят, когда их настигала смерть,» — свидетельствует Согрин.

Отдав пленки для проявки и печати фотографий студенту Согрину, прокурор Иванов грубо нарушил Уголовно-процессуальный кодекс. Ибо фотографии похода и найденных тел — вещественные доказательства, т. е., согласно Кодексу, «предметы, которые могут служить средствами к обнаружению преступления, установлению фактических обстоятельств дела, выявлению виновных». И получение вещдоков, и приобщение их к делу обставлено обязательными к исполнению формальностями. А тут: возьми-ка, братец Согрин, пленки, прояви и распечатай. Оперетка какая-то.

Но это были еще цветочки.

Ягодки заколосились позже, когда уголовное дело было прекращено, а прокурор Иванов обошелся с фотопленками так: забрал их к себе домой и припрятал.