Дорога к небу

– И что, – присаживаясь в кресло и настраиваясь на разговор, весело произнёс Глеб, – ты хочешь защищать меня от всех повстанцев, партизан и бандитских формирований? Знаешь, – на вдохе перебил он пытающегося сказать что-то охранника, – а ведь тут в лесах живут пигмеи, а главным их оружием является отравленный природным ядом дротик! Представь: попадает в тебя такой ядовитый наконечник, ты полностью обездвижен, а они большими, тупыми ножами начинают отрезать от тебя самые упитанные кусочки и прямо на твоих глазах поедать их.

– А-а-а, взрослый человек, а балбес балбесом! Страшилки рассказывает… Ещё вспомни про чёрную-чёрную руку и завывающий на кладбище ветер. – Глеб рассмеялся, его собственная шутка понравилась ему больше, чем рассказ о войне в Конго.

– Как ты думаешь. – Охранник поднялся и подошёл к холодильнику. – Тут есть нормальная, человеческая еда? – Открыв дверцу, он увидел две бутылки с минералкой, причмокнул от досады языком и вернулся в кровать.

– Лёш, – доставая из чемодана палку сухой колбасы и бородинский хлеб, решил ещё раз проговорить перспективы работы Глеб, – давай лучше я снова повторю тебе наши планы. Завтра у отеля Киншаса, в одиннадцать часов я встречаюсь с генералом Этьеном. Не знаю, останемся мы в холле или поедем к нему в дом, но при любом раскладе деньги будут у тебя. Жди моего звонка в номере и никуда, слышишь – ни на какие пробежки или разминки ты не выходишь. Если я не вернусь к вечеру, не волнуйся – ровно в девять я скажу тебе о своих планах, может, мне предложат остаться переночевать.

– Ну, конечно! Как обычно – ты будешь за столом мясо, виски поглощать, а я сиди тут, как дурак, в четырёх стенах и жди.

– Не перебивай! Генерал мне лично не известен, мы вышли на него через Унитовских старателей и, несмотря на протеже, нужно подумать о плохом. Скажем, наступил вечер, а моего звонка нет. Жди до утра и отправляйся, вот по этому адресу, – Глеб протянул охраннику листочек с написанным от руки названием компании, улицы и номером дома. – Телефона нет, пойдёшь в офис, там с девяти утра всегда есть люди, спросишь Николая Макарыча, он распорядитель полётов местных авиалиний, и расскажешь ему, куда я пошёл. Да, перед тем, как выйти на улицу, сними часы, цепочку, авторучку убери во внутренний карман, а если услышишь к себе обращение «мунделе», то есть белый, не кидайся бить морду и ломать кости – тут с оружием не ходит только слепой.

– Мунделе! Вот, правильное слово для русских идиотов, приехавших в воюющую страну с наличными долларами, а из оружия имеющих только иглы дикобраза и пару моих, увенчанных шрамами, кулаков. Мунделе, да и только!

– Да, – решив развить шутливый тон разговора, продолжил Глеб, – не забудь, когда выйдешь на улицу, одеть бейсболку и засунуть в рот чупа-чупс, как сделал это на Кипре.

– Ты смеёшься, – охранник снова распрямил листок и продолжил читать подобранный им материал, – а тут написано, что в руках у боевиков самое современное оружие, но они не забыли и ужасающие древние культы. Так, воины народности Ленду пожирают сердца, печень и лёгкие убитых ими врагов: согласно старинному поверью, это делает мужчину неуязвимым для пуль врага и придаёт магические силы.

– На, – Глеб протянул Алексею оторванную половину палки копчёного сервелата, – съешь уже чего-нибудь, а то мысли о еде направляют твой мозг в сторону каннибалийских традиций.

– Колбаска, – замурлыкал охранник, откусывая большой кусок и убирая листочек обратно в карман.

Ночь прошла в тревожных снах, частом вставании в туалет, вздохах и ёрзание на подушках.

Утро своим молчанием сохранило волнение и прошло в нарушении прежних традиций. Алексей не пошёл в душ, не горланил под струёй воды песен и, проснувшись, не рвался завтракать. Глеб, собираясь на встречу, одел свою колониального стиля одежду, распихал по пистончикам и карманам мелкие доллары, иголки дикобраза, телефон, визитную карточку отеля, присел на дорожку, поймал в молчаливом взгляде товарища тревогу, хлопнул ладонями по коленям и, поднявшись, вышел из номера…

Сейчас, сидя в московской квартире Лены и вспоминая о Конго, он неожиданно ощутил странную параллель с событиями в Намибии.

– Дежавю, никуда не деться, – чуть слышно прошептал он одними губами и продолжил воспоминания.

…Так же, как это было в Намибии, сразу на выходе из отеля его взяли какие-то люди. Сунули в лицо непонятные документы, указали стволами автоматов на старый «Фольскваген-бас», грубо запихнули на заднее сиденье с такой же рваной обивкой и крошащимся поролоном.

Попытки задать несколько вопросов на английском разбились о молчаливые и суровые лица конвоиров, и Глеб, уговорив себя предположением о таком своеобразном гостеприимстве генерала, начал рассуждениями тушить холодок родившегося в нём страха.

Машина ехала быстро, натруженный дизель грохотал растянувшейся цепью коленвала. Оглядываясь по сторонам, он с удовольствием рассматривал улицы, людей, несущих свои грузы на головах, и на всякий случай цеплял глазами приметные вывески и здания, надеясь запомнить дорогу к отелю.