Дорога к победе

Последние его слова заглушили бурные аплодисменты. Но, не дожидаясь тишины, всею мощью своих легких он с подъемом продолжал: "Я призываю вас трудиться честно и с достоинством, это и будет ваш вклад в быстрейший разгром врага!"

И снова бурные аплодисменты. . .

Дуся, Полина, Мотя и их подруги слушали секретаря с большим вниманием, и все проблемы их личной жизни отошли куда-то далеко на задний план перед задачей, поставленной секретарем.

- Товарищи! - продолжал он. - Здесь, на трудовом фронте, каждый должен дать себе оценку, какой он человек! Ведь каждый лишний кубометр вырытой вами земли - новый удар по врагу!

В этом, товарищи, проявляется ваша способность к самопожертвованию и к подвигу, если хотите. Ибо героизм на фронте и трудолюбие здесь - это те действия, которые ведут к достижению одной и той же цели: к победе над врагом!

Снова долго не смолкали, аплодисменты.

Затем выступила одна из девушек, стоящих на трибуне. Она зачитала обращение Чернянской колонны по быстрейшему и качественному выполнению всех работ на строительстве линии железной дороги "Старый Оскол – Ржава”. Кончив читать обращение, она сказала: "Товарищи! Я поддерживаю чернянцев и обязуюсь лично выполнить по полторы нормы выработки.

Призываю всех последовать, моему примеру!"

Громом взорвались одобрительные аплодисменты. На импровизированную трибуну стали подниматься одна за другой девушки из разных отрядов и, беря обязательства, сходили с трибуны, скрываясь в огромной толпе. Народ шумел.

- Дусь, а Дусь, - полушепотом обратилась к ней Полина.

- Ну, что тебе?

- Придется тебе идти, брать обязательство. Тети Даши нет, и еще неизвестно, когда она поправится.

- Знаю и без тебя, но боюсь идти. Перед такой толпой народа я еще никогда не говорила.

- А ты и не говори. Скажи обязательство и прыгай с трибуны. Что там тебе на ней торчать.

- Правильно Поля говорит, - поддержала Полину Мотя. - Нечего там красоваться перед начальством, скажи, что мы берем обязательство всей бригадой по две нормы выработки выполнять.

- А ты, часом, не рехнулась? - прошипела стоявшая недалеко Вера, и ее конопушки, казалось, порыжели еще больше.

- А что мы сюда приехали, в бирюльки играть, что ли? - не оборачиваясь, через плечо произнесла Мотя.

- Надо же с девчонками, женщинами посоветоваться, - говорила Дуся, а у самой сомнение терзало душу. "Справимся ли мы, не опозоримся на всю колонну, а то и стройку?" - думала она.

- Когда ж ты будешь с ними советоваться, если тебе надо идти на трибуну? - настаивала Мотя.

- После поговоришь. Мы не против. Оля, я знаю, поддержит, а с остальными придется вести разговор, как говорится, по душам.

Дуся больше не слышала, что говорили с трибуны. Она все свое внимание сосредоточила на том, как и что она будет говорить, когда поднимется на трибуну. Как поднялась на телегу, она не помнит. Кажется, кто-то ей подал руку, кто-то помог влезть, и она, увидев перед собой колышущуюся массу людей, растерялась, забыла, о чем надо говорить. Кто-то у нее что-то спрашивал, кто-то подбадривал, и вот, поборов неизвестно откуда взявшуюся робость, она сказала: "Мы решили с девчатами вырабатывать по две нормы за смену и призываем последовать нашему примеру других!"

Поднялся невообразимый шум, захлопали в ладоши. Кто-то взял ее за руку и стал трясти. Спрыгнуть, как советовала Мотя, ей не дали, оттеснили к стоящим там девушкам.

Постояв несколько секунд около девушек, она немного пришла в себя, и даже стала рассматривать с высоты телеги женщин. Вот она нашла глазами своих подруг Полину, Мотю, там же почти рядом стояли Вера и Оля.

- Кто еще имеет желание выступить? - спросил Алексеев, когда закончила свое выступление одна из женщин. Он подождал немного, но выступать желающих больше не нашлось, он еще раз обвел глазами толпу и сказал: "Тогда слово для оглашения взятых соцобязательств имеет Акулова!"

От девушек, что стояли на трибуне, отделилась та, которую Дуся видела в райкоме комсомола, и стала читать проект постановление, где она услышала и свою фамилию. Когда девушка кончила читать, Алексеев обвел глазами присутствующих и заявил: "Кто за данный проект постановление, прошу поднять руки!"

Почти одновременно лес женских рук поднялся кверху. Алексеев еще раз обвел глазами присутствующих и произнес: "Все за."

- А против есть? - немного помедлив, спросил он. - Нет, - произнес он. - А кто воздержался? - Но и таких не оказалось.

Хотя работа была трудная, но молодежь горела ненавистью к врагу и решила трудиться не за страх, а на совесть.

- Постановление принято, - снова огласил Алексеев. - На этом разрешите сказать, что митинг закончен.

Женщины зашумели, обсуждая отдельные моменты митинга, стали расходиться.

Дуся хотела спрыгнуть с телеги, но услышала голос Алексеева, который повернувшись к ней, сказал: "Кущеева, задержись на минутку!" Она остановилась и с недоумением стала ждать что ей скажут.

- Вот она! - сказал Алексеев секретарю райкома, который взглянул на нее колючим взглядом. Дусе от его взгляда стало не по себе. Она подумала, чего от нее хотят и зачем она им нужна.