Дорога к счастью

В какой-то момент девушке стало плохо, спина вспотела, волосы на голове зашевелились сами по себе.

Не помня себя она шла домой по улице. Уже начинало светать. Потом свернула в проулок и, пробираясь через заросли тальника, оказалась в реке. Уставшая и промокшая, выбралась на берег, упала ничком на траву. Отдышавшись, повернулась на спину. Через пелену перед глазами еле виднелось небо. Закрыла глаза – пригрезился Андрей, обнял ее и дышит прямо в лицо: «Свататься приду к тебе, любимая».

Отец запрягал коня в телегу, а глянув на идущую по улице женщину, от неожиданности охнул. В ней он узнал свою дочь и с замиранием сердца наблюдал за ней, возвращавшейся домой неведомо откуда.

– Ты где была? – строго спросил он.

Татьяна равнодушно посмотрела на него, не промолвив ни слова.

Матвей пригляделся и оторопел. Лицо дочери осунулось, глаза ввалились. За ночь так переменилась. Спина у него похолодела, стоял и двинуться не мог.

– Иди в хату, – с трудом проговорил он.

Ольга копошилась возле печи. Матвей присел к столу, его длинные руки заметно подергивались:

– Вот, мать, надо бы дочке допрос учинить, где-то всю ночь была, только вернулась. Вся мокрая и вид как у очумелой.

Из-за занавески вышел маленький Федька:

– Тятя, что есть будем?

Матвей закашлялся. Ольга, гремя глиняными горшками, все еще не могла сообразить, что произошло. Она пристально поглядела на дочь. Ей стало не по себе. Поежившись, она спросила:

– Ты что, к ведьме ходила?

Татьяна кивнула.

У матери от нахлынувшего волнения вспыхнуло лицо, заколотилось сердце, душу обожгла тревога. Она схватила ухват и решительно двинулась на дочь, собираясь огреть ее.

Та испуганно вскрикнула:

– Матушка, не надо!

В этот миг Матвей твердой рукой схватил ухват и аккуратно забрал из рук жены.

– Я тут голову ломаю, а понять не могу… – недоуменно проговорил он. – Зачем тебе это? Ты молодая, красивая, теперь от нее, окаянной, добра не жди.

– Что ж я делаю? – испуганно спросила себя Ольга. Доброта и материнская любовь победили гнев, она заплакала и худыми руками обняла дочь за плечи: – Ты лучше к Ефросинье сходила бы.

– Я была и у нее.

– И что?

– Молиться отправила меня, – она стояла испуганная, бледная, уставшая от бессонной ночи. – Тятя, мама! – слезно вскрикнула она. – Спасите, оградите меня от этой нечисти, я сама не знаю, зачем это сделала… – из глаз ее полились слезы.

– Беда, дочка! – угрюмо пробурчал Матвей и опустил голову.

– Я, милая, ни умом, ни слухом не ведаю, чем тебе помочь, – глаза Ольги испуганно забегали по стенам хаты, и она торопливо перекрестилась на образа.

– Мама, что есть будем? – не унимался сын.

– Давайте гречку есть! – громко скомандовала мать. – Потом разберемся.

– А про то, что рожь надо жать ехать, уже забыли? – раздался хриплый голос старого казака.

– Какая там рожь, пусть поспит, – рассудила мать.

– Нет! – возмутился дед Василий. – В поле все работать должны в меру своих сил, а кто чем ночью занимался, это уже их дело.

3

Андрей поздно вечером возвращался с поля и в очередной раз стал рассуждать сам с собой: «Как жить дальше? Все мои сверстники завели семьи, кое-кто обзавелся детьми, а я все не могу определиться».

Подъехав к дому, на ходу спрыгнул с коня, завел во двор.

– Устал? – спросил отец. – Как там дела на нашем поле?

– Отец, ты обещал мне посватать меня.

Демьян прищурил глаза и пристально посмотрел на сына:

– А что, у тебя намерения поменялись? Я ж тебя вроде на поле отправлял, а ты вернулся с разговором о женитьбе?

– Да вот за дорогу передумал многое. Надо Татьянку идти сватать. Что-то она у меня в последнее время из головы не выходит, да и любит она меня, что еще надо?

– Еще много чего надо, – выходя из хаты, строго заметила мать.

– А что еще?

– Чтобы ты ее любил и заботился о ней. Тогда мир и согласие в семье будут. Понятно?

– Понятно.

Вскоре состоялось сватовство.

А ночью Татьяна никак не могла уснуть. Только закрывала глаза, как перед ней появлялось лицо Андрея. Она вспоминала взгляды, которыми он одаривал Елену во время крестного хода. Добрый, озорной, веселый, он пришел свататься к ней. А после родительского благословения сказал:

– Теперь мы с тобой навеки вместе и душой и телом.

А ее отец Матвей напутствовал молодых после венчания:

– Живите в любви и согласии. Не ссорьтесь.

Но Татьяна никогда не была с мужем откровенна и до конца не доверяла ему. Перед ее внутренним взором всегда стоял образ сгорбленной колдуньи, бормотавшей слова заговора и перемешивавшей на столе кровь, волосы и ногти. Ей было страшно от воспоминаний той ночи. Иногда Татьяна подтрунивала над мужем, но сердцем понимала, что не сможет жить без Андрея, такого родного и близкого, которого любила с самого детства.

* * *