Дорога к себе

— А, — догадался Эрри, — в качестве «принеси-подай». Ты знаешь, я передумал, мне не в лом.

Император провел по лицу ладонями и сурово посмотрел на улыбающегося инженера:

— Правильно назвал тебя Таамир — лексическо-фразеологическим стихийным бедствием. У нас уже половина молодежи копирует твою речь.

— Кто же знал, что у них на нашего Глебушку нет иммунитета, — Алексей погладил инженера, втянувшего голову, по соломенным волосам.

Испанец осторожно присел на краешек стула.

— Понятно, — Сантилли с усмешкой оценил свежие царапины на щеке, — знакомство прошло на высшем уровне. Что не поделили?

У Даэрри заходили желваки на скулах.

— Дай догадаюсь, — император поставил локти на стол и положил подбородок на переплетенные пальцы, — он захотел такой же маникюр? Или ты не пожелал делиться висюльками?

— Кому какое дело, как я одеваюсь? — вскинулся йёвалли.

— Значит, второе, — подвел итог ашурт и перевел многозначительный взгляд на сына.

— И что? — с вызовом ответил тот. — Почему Эрри можно, а мне нельзя?

— Чтобы не возникало неприятных инцидентов, — спокойно пояснил отец, показав глазами на царапины.

— Пара сломанных челюстей и все вопросы отпадут, — буркнул Тьенси. — Ты же не поэтому уперся.

— Ну-ну, — подбодрил его Сантилли.

— Боишься, что скажут. Престиж семьи. Можно подумать они и так не найдут, за что зацепиться? — не хотел уступать сын. — Ты и на сцену не выходишь, потому что….

— Хватит! — император хлопнул ладонью по столу.

— Тиль, ты не прав, — Элерин взяла его за руку. — Мальчики должны реализоваться, попробовать себя, понять, что для них важно, а что глупо.

— Чем больше запрещаешь, тем сильнее хочется, — встал на ее сторону Алентис.

— Чем больше разрешаешь — тем хуже, — Сантилли откинулся на спинку стула. — Тебе ли об этом не знать?

Алентис помолчал, но твердо закончил:

— Поэтому и утверждаю — ты перегибаешь палку.

— Без проблем, — окончательно рассердился император. — Хоть в нос кольцо вставь, я не против.

— Сам вставляй, — огрызнулся Тьенси.

За столом установилось тяжелое молчание.

— Прекрасно, договорились, — потер ладони Глеб и повернулся к притихшему гостю. — Но как же все-таки тебя зовут?

— Кость, — буркнул тот.

— В горле у кого-то встал? — хмыкнул Даэрри, начиная резать яблоко на аккуратные дольки. — Больше похоже на собачью кличку, а не имя.

— Какое есть, — с вызовом ответил человек.

— И как это будет звучать? — недоуменно проговорил Алексей. — Эй, Кость, принеси это? Эй, Кость, где то?

— Полный идиотизм, — покрутил головой Сантилли и прищелкнул пальцами. — Что там у нас есть?

Над столом повисла проекция экрана, заставив гостя забавно открыть рот. Люди и демоны уткнулись в компьютер, начав с конца списка, и вскоре испанец уже ежился под градом имен.

— Избавьте меня от всяких Хулио, я вас умоляю!

— А что, красиво — Флавио. А вот, Теодоро или Селестино. Что тебе не нравится?

— Сильвестр.

— Гадость.

— Это не имя. Вот смотри — Рамиро. Тебе же нравится рычать. Или Рикардо. Будешь звать Рико. Нормально.

— Санчо.

— Ага, Панса. Еще дон Кихота сюда приплети.

— Пепито.

— Что?!

— Мануэль. Тоже ничего. Кристиан. Или Диего?

— А можно Леонардо?

Все дружно уставились на гостя, про которого уже успели забыть.

Сантилли пожал плечами.

— Быть не может? — всплеснул руками Глеб. — Ты согласен! За сим и постановляем, — торжественно провозгласил он. — Быть тебе Леонардо отсюда и до скончания веков.

— Скажите спасибо, что здесь нет Жени. Она бы научила вас свободу ценить, — проворчал император, смахивая экран на место.

«Обалденная у них техника, — юноша с завистью проводил глазами компьютер, — а у нас такая рухлядь».

— А ты что думал здесь увидеть? — хмыкнул Сах. — Говорящие зеркала?

— Распятых голых девственниц, — ответил вместо него Даэрри и переглянулся с Ласайентой.

— Чертей со сковородками, — продолжил Тьенси, не зная, что посыпает солью свежую рану брата.

— Я думал, у вас по-другому, — нехотя сознался Леонардо, — мрачно там, пещеры какие-нибудь. А тут ничего, жить можно.

Ласайента закусила губу и с невинным видом начала делать первые наброски. Больше до конца встречи ее не было ни видно и ни слышно. Почти следом за ней выпал из разговора и Эрри, а потом и Тьенси. Молодые демоны что-то тихо обсуждали между собой, все больше оттягивая на себя внимание начавшего нервничать императора. Он уже успел представить сына с ног до головы увешанного браслетиками, цепочками, с проколотыми ушами, ноздрями, бровями и выбритыми висками.

«Сан, — смеясь, позвал его Сах, — что ты накручиваешь себя? Перебесится. Главное не зацикливайся на этом».

— Я не знаю, — в дверях появилась посланная в погреб Сьюзен, — по-моему — эта, — она протянула вино Сантилли и тут увидела мускулистого парня, скромно сидящего между Элерин и Алексеем.