Дорога к себе

Ей всегда нравились испанцы: живые, подвижные и очень веселые. Несколько их семей жили по соседству, образуя своеобразное дружное сообщество. Они шумно справляли праздники и смешно ссорились: жена на весь квартал ругала мужа, не стесняясь в выражениях, а тот выскакивал на улицу подальше от праведного гнева супруги и уже оттуда темпераментно обращался к соседям за подмогой. В конце концов, они мирились и целовались. Эти ссоры совершенно не походили на пьяные скандалы в их маленькой квартирке. В последний раз перебравшая лишнего мать бросилась на отчима с ножом, и Сьюзен в ужасе выскочила из дома, в чем была. Прочь, как можно дальше отсюда, лишь бы никогда больше не видеть их страшно перекошенных лиц и не слышать визгливой ругани. И нашла новый дом.

Незнакомец был красив, как и все испанцы, но ничего веселого в нем не было, словно всю присущую им радость заморозили, и теперь он смотрел на нее голодными глазами убийцы из прошлой жизни, которую она так старательно забывала.

— Тебя словно за смертью послали, — не замечая замешательства Сьюзен, недовольно проворчал Сантилли и, безуспешно подергав бутылку, начал ее выкручивать из рук девушки. — Сью, отдай, — он помахал ладонью перед ее лицом. — Что случилось?

Та испуганно отпрянула и, пробормотав «ничего», тихо отошла к шкафчикам за бокалами.

Сах говорит — все пройдет, и этот посидит и уйдет. Но руки дрожали и не хотели слушаться. Опять что-нибудь разобьет, и милорд будет снисходительно усмехаться. Нет, он никогда не ругал ее, неумеху, но лучше бы накричал, так привычнее и спокойнее. Милорд ругается только на принцев, когда они хулиганят, а хулиганят они часто.

Девушка совсем расстроилась и, едва сдерживая слезы, спряталась за дверцу шкафчика. Надо успокоиться. Надо. Но как, если этот буравит спину тяжелым взглядом хищника?

Сзади неслышно возник Даэрри.

— Давай помогу, — йёвалли взял несколько бокалов. — Не бойся, если будет приставать, дай коленом между ног и проблема надолго отпадет.

Девушка слабо улыбнулась и тут поняла смысл слов.

— Он что, у нас жить будет? — быстро прошептала она и испуганно оглянулась.

Испанец старательно отвечал на вопросы профессоров и Элерин, Сах задумчиво вертел в руках распечатку, Сантилли, уткнувшись носом в переплетённые пальцы, о чем-то размышлял, не сводя с сына глаз, а Ласайента упоенно рисовала.

— Сью, — Эрри придержал ее за плечи и быстро прошептал, — Ты завтра утром не пугайся, ладно. И не говори никому — сюрприз испортишь.

— Что опять придумали? — девушка захотела узнать подробности, но демон уже садился на место.

В последний раз это была удачно подвешенная под потолком гостиной обычная белая простыня с нарисованными глазами-дырами. Простыня размахивала краями и жутко хохотала. Дело происходило ночью и было подсвечено явно со знанием, поэтому родители, вернувшиеся с приема, оценили его по достоинству. Особенно Сантилли. Принцы потом неделю драили все унитазы в доме и давились смехом. Простыня почила с миром, сгорев. За это им влетело уже от Элерин.

Леонардо заметил ее сразу, фею из сказки — хрупкую и нежную, как цветок фиалки. Девушка его мечты, реальная, теплая, живая, вплыла в эту жизнь, робко улыбаясь и смущаясь. В светлом коротеньком платьице, обнимающим ее тоненькую фигурку. Он позавидовал этому платью, которому позволено то, что ему, недомужчине, никогда не было дано. И не будет. Насмешка судьбы — перед самым концом встретить свой идеал у демонов. И напугать его до смерти. Что она здесь делает? Кто она для них? Зачем все это?

— Сах, — Эрри наклонился к уху мага, — что там у него?

— Максимум еще месяца три, может, полгода при самом хорошем раскладе, — тихо отозвался тот. — И, самое страшное, он знает об этом.

— Я думал — просто болезнь, — растерянно прошептал демон.

Гости разошлись через час, договорившись о следующей встрече. Уставший Леонардо поднялся к себе, но у порога комнаты его догнал Эрри.

— Ты извини, что наехал на тебя, — негромко произнес он. — Я сегодня здорово вымотался. Злой, как собака.

— Ты тоже, извини за голубого, — виновато улыбнулся юноша. — Тяжелый день.

Еще бы он не был тяжелым: разборки с другими группировками, пожар в доме, бегство, драка в переулке, потеря команды и полная перемена в жизни. Как там ребята? Что это за военная школа?

— Завтра расскажу, — пообещал Даэрри и ушел.

И лишь войдя к себе, Леонардо понял, что не говорил вслух о своих товарищах. Только подумал.

Холодные тугие струи хлестали по горячему телу, но не остужали. Не пойдет он сегодня к Тьенси. Не пойдет. Боится. Эрри в последнее время стал ловить себя на том, что пьянеет от прикосновений брата, его взглядов, запаха. Убил бы кого-нибудь за один только его поцелуй. Йёвалли со злостью приложил кулаком по стенке кабины и прижался к ней лбом. Почему все демоны, как демоны, а он — не пойми кто?