Дорога к себе

Полуэльф осторожно ощупал тело, вновь отыскав очаги болезни. Затем он постарался усилить приток жизненной силы к ним. Какое-то время энергия и болезнь боролись, потом поток выравнивался, хотя при этом заметно слабел. Когда же удалось совладать с недугом, юноша уже с трудом ощущал жизненные потоки человека и с ужасом понял, что едва того не убил. Видимо, как и рассказывала Филлит, в этом случае болезнь зашла слишком далеко для безопасного применения способностей амдара; и даже сейчас риск был слишком велик. Однако наутро больной очнулся, хоть и был очень слаб. Лоэн, всю ночь проведший у его постели, чуть не подпрыгнул от радости и немедленно принес ему завтрак, втайне положив добавки. Также он прописал ему укрепляющий настой, и вскоре человек совсем поправился.

Теперь, когда Лоэн увидел, что способен исцелять больных лучше целителей-людей, ему безумно хотелось снова попробовать. В то же время он не забывал, что это может быть опасно для жизни. Кроме того, о случаях необычайного исцеления наверняка пойдет молва, а ему вовсе не стоит выделяться, он же обещал учителю.

Наконец желание помогать несчастным людям, которых он видел каждый день, пересилило.

Вечером, когда большая часть бедняков заснула, он подошел к старому плотнику Эрону. Тот кашлял кровью уже не первый год, но сейчас его здоровье стремительно ухудшилось, поэтому он и оказался в госпитале. Однако он не терял присутствия духа, относясь к своей болезни с удивительным хладнокровием, и всегда был готов рассказать интересную историю в перерывах между изматывающим кашлем. Эрон относился к Лоэну очень сердечно, и юноша решился.

— Я могу тебе помочь, — сказал он тихо, присаживаясь на край лавки.

— Ты и так все время помогаешь, сынок, — хрипло ответил плотник. — Что ты еще можешь сделать? Даже магия здесь бессильна, уж это мне известно.

— И все же я могу кое-что сделать. Не бойся, просто лежи спокойно.

На этот раз юноша, пожалуй, мог даже не касаться его — лишь провести руками над телом, чтобы почувствовать все нарушения и исправить их. Но Лоэн водил по коже пальцами, будто только так мог обнаружить больной орган, и даже надавливал на соответствующее место, будто растирая его в лечебных целях. По крайней мере, больной должен был видеть, что лечение — итог определенных действий, а не просто взмаха руки или усилия мысли. Он намеренно не закончил лечение, чтобы растянуть его на несколько раз. Если улучшение будет наступать постепенно, оно не будет выглядеть столь необычно, чтобы кричать о нем на каждом углу как о чуде.

Состояние Эрона было не столь тяжелым, как в предыдущем случае. Лоэн чувствовал, что в этот раз практически не рискует его здоровьем. Жизненных сил плотника хватало с избытком, достаточно было лишь направить их в нужное русло. На этот раз даже снадобья не пригодились. Точнее, Лоэн давал ему те же снадобья, которые прописывал прежде, но это был еще один ход для успокоения больного, чтобы тот особо не удивлялся своему выздоровлению. Даже укрепляющий настой не требовался, хватало хорошего питания.

Когда Эрон, с жаром благодаря своего спасителя, вышел из дверей госпиталя полностью здоровым, Лоэн решил, что применит свои способности к следующему больному не раньше следующей деканы.

Но через пару дней в палату принесли женщину с сильными ожогами. Юноша не знал, что с ней случилось, она ничего не говорила, лишь тихонько стонала. Под простыней она казалась такой маленькой и слабой, что напомнила ему мать перед смертью. Аллак сказал бы оставить ее как безнадежную, но глава целителей редко интересовался новоприбывшими. Лоэн и сам видел, что женщине не поможет уже никакая мазь, и не смог остаться в стороне. Он мазал ее целебными снадобьями, используя их лишь для вида, как и в прошлый раз, и чувствовал, как кожа под его ладонями начинает принимать прежний вид, проходит воспаление, спадает жар. Ему было трудно затягивать лечение, видя ее страдания, но по-прежнему приходилось действовать осторожно. К тому же в конечном счете он оставил ей заметные шрамы, зная при этом, что может убрать их без остатка. Его раздражали эти ограничения, но он понимал, что и так сильно рискует.

Вскоре люди в госпитале уже обращались прямо к нему. А еще через какое-то время начали приходить к нему домой. Он помогал им всем и не просил денег, зная, что им нечем заплатить. Впрочем, благодарные горожане приносили ему хлеб или рыбу, овощи, фрукты, и Лоэн, не желая обидеть их, принимал эти дары. Таким образом, он почти не тратился на еду и мог откладывать почти всю стипендию, которую получал как практикант Академии, и те небольшие деньги, что ему все же платили в госпитале.