Дорога к себе

На черта им эта мускулатура, все их боевые умения и способности, если в данный момент оба демона изображают беличьи шкурки на просушке? Йёвалли едва не заработал косоглазие, рассматривая хорошо подогнанные оковы на своих запястьях, пока не сообразил, что в подвале кроме них никого нет и можно смело вертеть головой. Что он и сделал, внимательно осмотрев шевелящую белесыми отростками-червячками кровоточащую рану на месте живого браслета. Не надо быть особым умником, чтобы провести аналогию между его отсутствием и постоянными судорогами.

«Веселого мало, а скоро станет совсем грустно», — Лас перевел взгляд на инструменты и вздрогнул — возле стола топтался невысокий уродец, похожий на лысую крысу-переростка в рваных обносках. Подобных созданий отец видел у падшего, но их всех уничтожили. Видимо, кому-то не повезло сдохнуть: существо испуганно ежилось и злобно зыркало по сторонам ярко-красными глазками. Да, не любят его здесь, но помогать оно вряд ли будет, потому как трусит.

И почти сразу появилось главное действующее лицо, с ног до головы упакованное в мешковатый плотный комбинезон с капюшоном и рылом старинного противогаза, поблескивающего темными кругляшками стекол. Если бы не ситуация вообще, принц неплохо бы прошелся по поводу столь забавного внешнего вида. Неужели на всей планете не нашлось ничего более подходящего, чем потертая резиновая маска? Но надо отдать должное маскировке неизвестного: единственное, что можно было точно сказать — неизвестный был высок и двигался очень пластично, как танцор, не смотря на грубую одежду. Он, походя, ткнул Сантилли куском тонкой металлической трубы, которую принес с собой. Ашурт замычал, медленно помотал головой и, не открывая глаз, высказал в адрес визитера несколько емких пожеланий.

Притворяться трупом теперь уже не имело смысла, и Лас бегло огляделся, но ничего нового не высмотрел, кроме металлической двери с ручкой-скобой и двух деревянных ящиков у стены. Неизвестный тем временем не поленился вернуться, чтобы потыкать языкастого демона трубой и совершенно не ожидал, что тот расхохочется.

— Вау! — ашурт вздернул бровь и неожиданно метко плюнул туда, где у людей должны находиться глаза. — Очки протри — запотели.

Пока неизвестный, шипя, размазывал слюну по противогазу, Сантилли успел проверить цепи на прочность и губами спросил у Ласа: «Ты как? Идеи есть?».

«Появятся, когда начнут резать, — отозвался йёвалли. — В качестве стимулирующего».

Ашурт кивнул, огляделся, снова с силой подергал цепи и получил трубой по ребрам.

— Сука, — возмутился он, — ты знаешь, как это больно? Таракан на…. О! — он умудрился значительно поднять палец. — Меня сестра друга научила. Передохни пока, — посоветовал он и на одном дыхании выпалил. — Фиолетовенькая глазовыколупывательница с полувыломанными ножками. Как специально про тебя. Ты куда? Знаешь, сколько уже веков этому эпосу? Почти народный.

Неизвестный с грохотом отшвырнул трубу к стене, молча развернулся и направился к столу. Пинком отбросил от него существо и стал перебирать инструменты.

Ашурт на мгновение прикусил губу, что-то соображая, и зачастил с новой силой:

— Не бросай меня, родной. Мы же только начали, — Сантилли метнул на друга быстрый взгляд, потом на уродца, но Лас отрицательно покачал головой. — А познакомиться? Вдруг, я воспылаю к тебе неземной любовью? Ты хоть целоваться умеешь? — и беззвучно губами: «Мозги включил, гений?». — А почему у тебя рожа закрыта? Стесняешься, да? Могу зажмуриться, лишь бы ты двигался интенсивно. Знаешь, так вверх-вниз, вверх-вниз. Ты как, сможешь? Если радикулит или еще…. А это зачем? Знаешь, мне эта идея не нравится.

— Болтаешь много, — прошипел механический голос.

Неизвестный примерился кувалдой для удара, но в последний момент передумал и махнул рукой уродцу. Тот шустро притащил треногу с камерой и установил напротив ашурта.

— Боги, у меня и так рейтинг шкалит не по-детски, — сокрушенно вздохнул тот. — И здесь та же хрень. Ты больной на всю голову или частями?

Лас аккуратно покрутил руками, проверяя надежность и размер оков (вдруг можно выдернуть?), и перехватил пристальный взгляд уродца. Тот сразу безразлично отвернулся, и йёвалли снова занялся цепями, стараясь не думать о том, что значат глухие удары. Правая рука постоянно дергалась, и стоило немного напрячься, как ее пронзала острая боль, поэтому Лас занялся левой. Он краем глаза следил за палачом, выкручивая кисть из стального браслета, но почти сразу понял, что ее проще оторвать. Принц мельком глянул на Сантилли и едва не задохнулся при виде его неестественно вывернутых конечностей.

— Ты… козел, — сквозь стиснутые зубы вытолкнул из себя ашурт, — где на… палача учился… урод? Руки… из жо…. Или ты баба?… Так развяжи… и я тебя… покрою… всем, чем… хочешь.

«Боги, его ничто не исправит! — Лас снова попробовал выкрутить кисть, но едва не зашипел от боли. — И что делать?».

Отец Сержа как-то рассказывал, что волки, попадая в капкан, отгрызают себе лапу, чтобы освободиться. Здесь некому грызть, значит, надо быстро придумать что-то другое.