Дорога к себе

      Они с Лизой пожелали Светлане Ивановне доброй ночи и отправились к себе. Прочитав дочери на сон грядущий сказку и уложив в постель, Ольга вышла через высокие двери на длинный балкон с засаженной синими цветами перголой. Оглянулась вокруг. Все же какая огромная эта так называемая дача! Или дача академика и должна быть такой?

      Квартира Глеба тоже большая, но там было уютно. Не потому ли, что она вложила в нее часть своей души? Сколько времени она потратила на выбор разных мелочей, которые делают безликую обстановку своей, родной! Надеялась, что они с Глебом будут жить там если и не всегда, то очень, очень долго. Не получилось.

      Но на этой огромной даче ей жить не хочется. Она вспомнила, как в свое время Василиса назвала ее мавзолеем. Как верно! Но, с другой стороны, здесь безопасно. У друзей она каждую минуту боялась, что в дверь будет ломиться Глеб. Сюда он сунуться не посмеет.

      А всего лучше она чувствовала себя в квартире Виталия. Она была там пару раз. Первый до его свадьбы, когда он позвал всех коллег по скорой на новоселье. Мебели почти не было, и они сидели на полу на газетах. Как тогда было весело! Второй раз она заходила к Асе за какой-то мелочью уже после их свадьбы. Вот эта квартира была как раз по ней. Как ей там было комфортно, как душевно! И Иван Ярославович прав, ей нужен именно такой мужчина, как Виталий. Добрый, надежный, способный ее понять. Но что сделано, то сделано. Ничего уже не исправить.

      Василиса упорно крутила педали велотренажера. После бассейна, где ей с трудом удалось увернуться от занятий аквааэробикой и в свое удовольствие поплавать, она отправилась в тренажерный зал, о котором ее коллеги отзывались в превосходных степенях. Здесь и в самом деле был огромный выбор. Но она решила вспомнить детство, точнее, свой старенький велосипед, и взгромоздилась на велотренажер. Он оказался не таким уж и простым. Приходилось напрягаться, чтобы проворачивать педали. Икры через пять минут заболели, и она хотела уже слезть с него, когда рядом раздался знакомый голос:

      – Привет! Решила сегодня позаниматься?

      Василиса вздрогнула и повернулась. Рядом стоял Борис в синем спортивном костюме и вытирал пот с лица бумажным полотенцем.

      – Привет. Занимаюсь, как видишь. А ты с какого тренажера?

      Он молча показал на силовой тренажер в углу. Василиса удивилась. Она не заметила, чтобы на этом тренажере кто-то занимался.

      Заметив ее недоумение, Борис пояснил:

      – Я занимаюсь на группе тренажеров. Этот был последним. Знаешь, режим тренировок такой. Кстати, тебе тоже нужно поменять тренажер, пока не перенапрягла мышцы.

      Решив, что в этом он разбирается лучше, Василиса переместилась за гребной тренажер. Борис наклонился и поправил ей ноги, спокойно говоря:

      – Неправильный упор, ноги заболят.

      Василиса прикусила губу. Он удивленно посмотрел на нее и спросил:

      – Что случилось? Что-то заболело? Если все-таки перенапрягла ноги, то нужно погреться в сауне. Или поплавать в бассейне. Или в крайнем случае прими дома горячую ванну.

      Его кто-то окликнул, и он, извинившись, отошел к высокому парню в спортивной форме с эмблемой клуба, наверное, тренеру.

      Ася была этому только рада. Отчего-то его вполне невинное прикосновение вызвало у нее сонм странных, незнакомых ранее ощущений. Ей захотелось, чтобы его рука не остановилась на щиколотке, а поднялась выше, гораздо выше. И это ее напугало. Ведь она замужем! И отчаянно любит мужа. И вдруг какой-то коварный чертик внутри задал провокационный вопрос: или уже не любит? Может быть, его холодность остудила ее любовь? И любила ли она его когда-то по-настоящему?

      Чтобы не маяться дурью, принялась с удвоенной силой грести и, конечно, скоро выбилась из сил.

      – Ты что, решила наверстать упущенное за несколько лет? Хотя у тебя и неплохая физическая подготовка, но все-таки, может, не стоить так напрягаться? Ты что, к профессиональной спартакиаде какой-нибудь готовишься? Больных на носилках с десятого этажа по лестницам таскать? А то с чего ты так усердствуешь?

      Усердствовала Василиса исключительно из-за него, но не признаваться же ему в этом? Глупее ничего быть не может!

      – Никаких спартакиад у нас нет, я просто с непривычки увлеклась.

      – Понятно. Я все хочу спросить, как у тебя муж отнесся к твоему похищению?

      Василиса вздрогнула. Ей не хотелось говорить на эту тему, но Борис упорно ждал ответа, и она нехотя выдавила:

      – А никак. – И не успел Борис удивиться, призналась: – Я ему об этом не сказала.

      Ей показалось, что у него в глазах мелькнул довольный огонек.

      – Не хотела зря тревожить? – вопрос прозвучал совершенно равнодушно, и Василиса решила, что ей это просто показалось.

      – Что-то вроде этого.

      Борис понял, что не все так гладко в Василисином королевстве, как она силится показать. Но вслух только сказал:

      – Понятно. Мужчина существо слабое и беззащитное, его беречь надо.

      – Да, конечно!