Дорога к себе. Когда боги против...

«Да, я по своей воле позволила ему назвать себя кайри!»

«Да, он принадлежал мне, как я принадлежала ему…»

Это теперь я знала, что солгать, даже если бы и хотела, не смогла, в те же минуты проклинала себя за слабость, заставлявшую открыть то, в чем не хотела признаваться самой себе.

Этот мужчина сумел стать для меня всем.

— Отец! — прошептала Лора, словно нас могли услышать. — Если он узнает, что я у тебя была…

— Я ему не скажу, — вздохнула я обреченно.

Последний месяц, пока шла подготовка к инициации эклиса, я, насколько это было возможно, старалась с Ильдаром не встречаться. Он — тоже.

Ни у него, ни у меня, это не получалось.

Сам ритуальный бой впечатления на меня не произвел, хоть я и видела, с каким напряжением в абсолютной тишине следят за ним присутствующие. Да и чувствовала, как непроизвольно сжималась ладонь Дамира на моем плече, удерживая в кресле, в которое меня усадили.

А потом Шаенталь пошатнулся, взмахнул руками, словно пытаясь сохранить равновесие, опустился на одно колено и… растянулся на полу, заливая светлый камень своей кровью.

И только дружный крик: «Васай, Ильдар!», намекал, что перед моими глазами только что произошло нечто весьма значительное.

Чем это грозит лично мне, я тогда даже не предполагала.

Зря…

— А то он не догадается, — погрустнела Лорианна, но тут же встрепенулась, заговорив быстрее: — Ты должна знать, что он тебя любит, но никогда не признается в этом. Это не слабость, просто он дал слово, что отпустит тебя…

— Лора! — попыталась я ее перебить, вскакивая с дивана. Говорить о наших с Ильдаром… отношениях, я не собиралась ни с кем. Тем более, его дочерью.

— Он без тебя погибнет, — жалобно протянула она, трагично нахмурив бровки. Сморщив носик, хотела еще что-то добавить, но вместо этого выскользнула за дверь, оставив меня в полной растерянности.

А в ушах продолжало звучать: «Он дал слово, что отпустит тебя…»

В этом был весь Ильдар! Он дал слово…

— Ты позволишь? — вырывая меня из ощущения, что я, в очередной раз потеряв опору, лечу в бездну, в комнату вошел новоявленный эклис. Если не считать, что камень на навершии ритуального кинжала теперь был темно-фиолетовым, особых изменений в нем я не заметила.

— А если не позволю? — привычно огрызнулась я, поймав себя на том, что желание прижаться к нему пересиливает все доводы разума.

Видеть его было тяжело, не видеть — невыносимо.

— Завтра я покину Храм, — проигнорировав мой вопрос, произнес Ильдар, проходя в комнату. Поднял по дороге брошенный мною плащ, переложил его на спинку кресла. — Наверное, будет лучше, если ты останешься здесь, с Лорой. С новым лиската я уже разговаривал, он проявит к тебе гостеприимство.

— Наверное, — усмехнувшись, согласилась я. — Мне здесь все знакомо, да и с Лорианной мы подружились.

Хотела еще добавить: «Да и тебе мешать не буду», но промолчала. Мы и так наговорили друг другу слишком много лишнего.

— С тобой останется Ждан и трое хошши. — Заметив мой недоуменный взгляд, заверил, приняв смятение за страх: — Никакой опасности…

— Благодарю за заботу, — склонила я голову, и, не сдержавшись, продолжила: — мой господин.

Его ноздри дернулись, в глазах мелькнуло что-то предостерегающее, но он сдержался:

— Это не забота, — отстраненно произнес он, предпочтя смотреть не на меня, а на окно, за которым было темно и… холодно. С утра опять шел снег, добавляя праздничности пейзажу и одиночества мне. — Я привел тебя сюда, я должен…

— Ты — должен?! — Меня все-таки «сорвало».

Ярость, отчаяние, осознание, что я не смогу просто пройти по коридору, чтобы добраться до его комнаты; не увижу смесь облегчения и обреченности в его глазах, когда он поднимет на меня взгляд от дисплея планшета, за которым работал; не ответит полной иронии улыбкой на мое очередное едкое замечание…

Гремучая смесь…

Я не забыла, ради чего мы заключили то соглашение, но я чувствовала, насколько все изменилось за последнее время.

— Должен, — повторил он тихо и… резко выдохнул, словно вырывая из себя те слова, которые собирался произнести: — Я больше не могу… Не могу говорить одно, а думать — другое. Не могу слышать твое: «мой господин», когда это ты уже давно стала моей госпожой. Не могу надеяться, понимая, что ты предпочла бы увидеть меня мертвым, чем услышать то, что рвется из меня…

— Нет! — отшатнулась я.

Он был прав — я не хотела это слышать. Боялась.

Он был не прав — я хотела это слышать. Я его любила…

— Да! — твердо возразил он, срывая со своего пояса ритуальный кинжал и отбрасывая его в сторону. Сейчас передо мной стоял не эклис… просто мужчина. — Я не имею права просить тебя избавить меня от будущего, в котором я вновь останусь один. Обязанности и обязательства… Это выше меня… — Ильдар удрученно опустил голову, чтобы тут же вскинуть ее вновь. — Я отпущу тебя, отдам… ему.

Он поклонился, как кланялся когда-то Шаенталю, сделал шаг назад.

Когда он выпрямился и направился к двери, я уже не видела. Слезы текли из глаз, застилая, искажая реальность не хуже его иллюзий.