Дорога к себе. Когда боги против...

Еще одна подсказка, от которой внутри все сжималось нехорошим предчувствием. Она чувствовала свою вину… передо мной.

Но только ли?!

Разговор не клеился. Мама молчала, никто из нас не торопил. Не знаю, о чем думали остальные — по лицам не поймешь, все смазывала настороженная отстраненность, я же пыталась разгадать подброшенную мне загадку. Наша семья жила довольно открыто, чтобы заподозрить наличие тайн, способных встревожить маму настолько, что она «закрылась» от меня. Но они — были. И это понимала не только я, но и Карин, хмурившийся сильнее по мере того, как убегало в прошлое время.

Секунды казались протяжными, теряясь в ритме сердца. Серый контур пустой внешки разбавлял сумрак комнаты, вторая — закрытая боковым экраном, была повернута к пристроившемуся у окна Свонгу.

— Мама, — позвала я тихонечко, не в силах смотреть, как она борется сама с собой. — Неужели все настолько страшно…

На вопрос могла ответить и сама…

— Я должна была сделать это раньше, — так и не посмотрев на меня, безжизненно произнесла она. — Должна была, но надеялась, что обойдется…

— Мама! — повторила я, не веря своим глазам. Моя мама… В этот миг она казалась такой беззащитной.

Я уже видела, как она менялась, сбрасывая слабость, как отслужившую свой срок кожу. Вот и сейчас, встала она резко, подошла ко мне:

— Лора не наша дочь. — Сглотнула, но взгляда не отвела: — Простишь ли ты нас с отцом…

— Мама! — поднималась я медленно, не позволяя эмоциям захлестнуть себя. Несмотря на неожиданность признания, я не была удивлена. Нет, у меня и мысли подобной никогда не возникало — родители особой любовью ни одну из нас не выделяли, но… была в мамином поведении в последнее время какая-то неправильность, заставлявшая ждать чего-то подобного. — Не мне обвинять вас, чтобы не произошло в прошлом. Если вы так решили…

— Ее настоящий отец жив, — не столько спокойно, сколько почти равнодушно, произнесла она, будто и не услышав моих слов. — О том, что у него есть дочь, он не знает.

— Судя по всему, ее настоящая мать погибла. — Свонг даже не шевельнулся, продолжая наблюдать одновременно и за происходящим за окном, и за экраном. Рассеянное зрение… без соответствующей подготовки больше нескольких минут не удержать, но у Лаэрта с этим проблем точно не было. — А если вспомнить, сколько Лоре лет, то произошло это, скорее всего, во время конфликта с самаринянами.

Смотрела мама только на меня, но в ответ на реплику Свонга, кивнула:

— Офицер связи на одном из крейсеров, которые участвовали в последних боях. Самых тяжелых раненых доставляли на планету, эта женщина была именно такой.

— Срок не больше половины. — Это опять был Лэарт.

— Немногим больше, — поправила его мама. Усмехнулась… с какой-то ностальгической ноткой. — Максим тогда ругался последними словами. Никогда до, и никогда после я не слышала, чтобы он так орал на сопровождающего. Тот оправдывался, что специалистов на борту не хватало, каждый на вес туорана.

— Ты не говорила, что работала в госпитале. — Я осторожно взяла ее за руку, потянула, предлагая сесть на мое место. Мама не сопротивлялась, но двигалась «рвано», как если бы продолжала сомневаться в том, что делала.

— Только помогала, — вздохнула она, выпрямившись на стуле и сложив ладони на колени. — Многие женщины после основной работы приходили, не я одна. Аппаратуры на всех не хватало, вот мы и присматривали за теми, кто нуждался в особом контроле. Покормить, помыть, переодеть. Потом, когда опыта поднабрались, обрабатывали раны. Из персонала-то один вместо трех-четырех, вот нас и использовали.

— Как ее звали? — Свонг в очередной раз вернул разговор к интересующей всех теме.

— Лорой. — Улыбка была едва заметной. Как раз настолько, чтобы контраст между улыбкой и застывшей маской ударил по сердцу. — Простите, но фамилию я называть не буду.

— Это ваше право, — без малейшего намека на разочарование, отозвался Лэарт, опередив Карина. — Как вам удалось спасти ребенка?

По ее лицу скользнула светлая полоса — на мгновение вспыхнула «спящая» внешка, чтобы тут же погаснуть вновь, но никто даже не дернулся. Со Свонгом было понятно — он и так все видел, но вот остальные… Похоже, история появления Лоры на свет искренне волновала не только меня.

— Когда сделали полное сканирование, стало ясно, что повреждения мозга необратимы. Ей оставались часы, как и ее дочери.

— И тогда ваш муж решил спасти хотя бы одну жизнь, — хрипло прошептал Вацлав, бросил взгляд на меня: — Теперь понятно, в кого Мария. Не отступать…

Мама горько усмехнулась:

— Для того времени это был большой риск. Детей берегли, как залог будущего, но эта девочка еще никем не была, не существовала для системы, которая могла бы ей помочь. Вариантов сохранить ее оказалось немного, дать свое имя — один из самых простых. — Короткий вздох, и она продолжила. Не тверже, но решительнее. — Максим уже тогда был на особом счету, да и друзьями не обделен, так что разрешение на инкубирование плода он получил, успев до того, как стало поздно. По всем документам матерью значилась я, а отцом — он.