Дорога к Зверю

Он неторопливо двинулся навстречу шумному посетителю, ожидая увидеть богатыря: косая сажень в плечах. А потому не сумел совладать с удивлением, столкнувшись с юной хуторянкой. Две русые косой той интригующе серебрились в лунном свете, на щеках притаились задорные ямочки, а сама девица, про каких говорят «кровь с молоком».

– У-у-у, – не удержался он от мелкой пакости и протянул руки к симпатяге.

Та с готовностью отскочила, взвизгнула и захохотала:

– Беспокойник? Настоящий? А можно потрогать?

– Я весь твой! – не такой он реакций ждал. Не такой.

– Забираю! – серьезно заявила та, решительно придвинулась, полюбовалась ошалелым выражением лица незнакомца и залилась еще пуще: – Ути, какой скромный беспокойничек! Пошли ко мне жить. Мне такого как раз в хозяйстве не хватает.

– Веди! – огорошил он веселушку, подхватил под локоть и потащил к выходу с погоста.

– Эй-эй-эй! – запротестовала та. Он довольно улыбнулся, но радовался недолго: – Я еще не все собрала. Ишь какой прыткий! Ты в травах разбираешься, беспокойник?

– Немного, – ответил он настороженно, не рискуя откровенничать.

– Тогда помогай. Мне много надо. Наших сюда и днем не загонишь. А одна я до утра провожусь, – она присела на корточки и, не прекращая болтать, увлеченно ковырялась в земле.

– Тебя как звать, говорунья?

– А по-разному. Мама Нюрочкой величает. Соседка – Нюркой. Подружка – Нюрой. А Судимир – пустомелей.

– Анна значит?

Нюра замерла с совочком в одной руке и корневищем – в другой. Медленно обернулась к чужаку и таки рассмотрела. Темные волосы в свете луны отсвечивают пеплом, светло-серые глаза загадочно поблескивают. Волосы кудрявые и длинной до плеч. Передние пряди собраны на макушке. Но самое чудное – не то что бороды, щетины нет. Но хорош да: высокий, ладный и даже намека на выпирающее пузо нет.

– Нюра. А ты кто будешь?

– Дарен, – представился он с едва заметным полупоклоном, точно в последний миг передумал кланяться.

– Ну, вот и познакомились, – молодая женщина усмехнулась и вернулась к работе: – Помогай, Дарен.

Луноград. Половину шкуры назад

Возвращаться Дарену не хотелось. Он оттягивал миг возвращения так долго, как мог. Смешная болтушка не могла удивить, зато сумела отогреть. Медово-карие глаза словно лучились светом и озорством. Ощущение до того непривычное и заразительное, что уйти невозможно. Он задержался на добрую сотню шерстинок и твердо решил вернуться в ближайшее время.

Луноград встретил привычной темнотой и духотой. Он до того привык к липкому воздуху, мелкими капельками оседающему на коже, что воспринимал как норму. Как и вечную луну на темном небосводе. И лишь впервые приготовленное зелье грядущего показало небывалый в Лунограде свет. Город, показанный в удушливом паре, освещался ярко, словно светили тысячи свечей разом. Но, только перешагнув порог совершеннолетия, он узнал, что этот свет дарит еще и тепло. Сухое и жаркое, как мощный костер, оно не душило, но грело. Тогда он впервые посетил забытую всему могилку.

С тех миновала не одна шкура. В забытый хутор он приходил слишком редко, чтобы привыкнуть к постоянному свету. В его доме в Лунограде всегда горело много свечей, но свет, льющийся прямо с неба, не мог ни удивлять. И все же никогда раньше он не задерживался в Гуторенках так надолго. Десяток шерстинок и назад. Тут целая сотня, – а все мало.

Наставник возник на пороге, лишь Дарен пересек границу сада. Он выразительно постукивал когтями по кованным перилам. Нахмуренные брови и плотно сжатые губы не предвещали ничего хорошего. Он не проронил ни слова и терпеливо дождался снятия защиты с дома. И только, когда дверь дома захлопнулась, он веско процедил:

– Ты нарушил заповеди Зверя.

Дарен очень убедительно упал в обморок. Он валялся на полу, пока наставник не рассвирепел:

– Прекрати паясничать!

Ученик неторопливо развеял иллюзию на полу, снял маскировку с себя и тяжело вздохнул, принимая виноватый вид. Посмотрел на словно каменное лицо наставника, жестко усмехнулся и прошел к камину, который разжег взглядом.

– Это фраза преследует мой род.

Огонь освещал резкие черты и мрачную решимость на лице. Отблески света причудливо исказили тень, добавив острые рожки, тонкий хвост с пушистой кисточкой на хвосте и копыта. Дарен по-мальчишески улыбнулся и погрозил тени пальцем. Та, как застигнутый на месте преступления воришка, дернулась и вернулась к правильному облику.

– Ты еще здесь? – открытие неприятно поразило.

Наставник занял стул с резными спинками, обложился подушками и притянул к себе столик с горячим травяным отваром и сладкой выпечкой. Он откусил сразу половину плетеной булки, неторопливо разжевал и только после этого соизволил ответить:

– Ты хоть понимаешь, в какой ты опасности? Зверь прощает многое, но не общение со срединным миром.

– Хорошо, – Дарен кивнул с серьезным видом и уселся на соседний стул: – В следующий раз я развеюсь с криком ужаса. – Наставник поднял полыхающий алым взгляд, и ученик со смиренным видом повинился: – Это в последний раз. Я сама серьезность.