Дорога к звездам

Яша не очень ласково отстранил Любу и сел на ее место. Перед глазами его возникла все та же расплывчатая радуга. Он вздохнул и отошел в сторону.

— Да что ты, Яша! Девушки, идите скорее сюда!

Новоиспеченные лаборантки одна за другой садились к стилоскопу, радовались вслух. Сомнений быть не могло: спектр соответствовал всем техническим требованиям, указанным в книге.

— Где ты был ночью? — спросила Люба. — Здесь?

— Ну, да.

— Ой, Яшка, знаешь, наверное, в чем тут дело? У меня глаза отдохнули, а у тебя сейчас весь мир на радугу похож! Так ведь?

— Черт возьми… Неужели ты права?

— Яшенька, права!

Яков бросился к телефону. Вскоре у стилоскопа собрались работники физического отдела центральной лаборатории во главе с главным металлургом. А в полдень на стилоскопы поступили первые пробы плавок для анализа.

8

Марк Захарович с улыбкой поглядывал на торчавшую из кармана Якова книгу. В поведении юноши было еще много наивного. До чтения ли ему на работе? И как только умудрился затолкать в пиджачный карман небольшой том Ленина? Очевидно, не может расстаться с книгой.

Марк Захарович вспомнил, как он сам в юности клал под подушку на ночь те книги, которые особенно действовали на его воображение.

— Увлекся! Хорошо, — радовался начальник отделения. — А главное жаден до всего нового. Хорошо.

Последнее время им редко удавалось беседовать. Оба поздно возвращались с комбината. Яков не выходил из спектральной лаборатории. Ему пришла в голову новая мысль: сконструировать переносный стилоскоп.

На площадке заводского двора скапливались тысячи тонн старого лома. Сварщики резали его на части, от каждого куска брали образец и несли в лабораторию. Затем следовала сортировка лома. Как ни скор был анализ, лаборантки все же успевали исследовать все образцы, и сортировка, случалось, задерживала загрузку печей.

— Хорошо бы устроить такой стилоскоп, чтобы прицепить его за спину да прямо на месте следом за сварщиками делать анализ, — сказал Яша Глазкову.

— Великолепная мысль! — похвалил его начальник отделения. — А ты слышал новость? Оптический институт в наш город прибыл. Значит, в скором времени на нашем заводе специалисты спектрального анализа появятся.

— Неужели?

— Да, это точно. У тебя будут опытные консультанты.

— Что ж… Хорошо. Как говорится: лучше поздно, чем никогда.

— Поздно, Яков? — рассердился Глазков. — Зазнаваться начал? Смотри-ка, дружок, а то нос быстро утрем.

— Что вы, Марк Захарович… — смутился Яков. — Я имел в виду создание наших стилоскопов. Мы бы так не мучились, время бы сэкономили. Поучиться у института — я с удовольствием.

— То-то!

В этот день они вместе мылись в душе. Яша пустил одну холодную воду. Брызги падали на белое, рыхлое тело Глазкова, стоявшего рядом.

— Чтоб тебя! — рассердился Глазков. — Нашел забаву. Сделай потише, пожар, что ли, тушишь? — И, покосившись на высокую загорелую фигуру Яши, добавил примиряюще: — Жилистый. Спортом занимаешься?

— Занимаюсь.

— Ишь ты, на все его хватает.

По дороге с завода они заговорили о положении на фронте. Немцы двигались к Сталинграду. Над страной нависла новая опасность. Но теперь, после разгрома немцев под Москвой, после того как даже небольшой город Южноуральск сказочно быстро оброс заводами, уверенность в победе была куда больше. Друзья перевели разговор на неизбежный ход истории, заговорили на излюбленную уже не только Марка Захаровича, но и Якова тему — о диалектике.

— Знаешь, что, Яков, — сказал Марк Захарович, — забежим ко мне на одну минуту.

В голосе Глазкова послышались особенные, торжественные нотки. Яша с удивлением прислушался к ним и согласился. Друзья поднялись по лестнице. Марк Захарович открыл дверь и, не зажигая света, провел Якова через темную прихожую.

— Сашенька спит, — шепнул он, — ей тоже достается. Она, брат, у меня крупный специалист по цветному литью. Труд пишет.

В темноте загремело ведро, задетое ногой Марка Захаровича.

— Тс-с-с… — он схватил Якова за руку и замер на месте.

В большой комнате он включил свет и усадил Якова на диван. Затем сам сел на стул, расшнуровал и скинул туфли.

— Я мигом.

На цыпочках подошел к столу.

— Так вот, Яков, — Марк Захарович пристально поглядел в лицо своего юного друга, — думаю, с моей стороны не будет опрометчивостью помочь сделать тебе следующий шаг.

— Какой же, Марк Захарович?

Глазков перевел взгляд на книгу, которая лежала перед ним на столе. По тому, как бережно снял он пальцами следы пыли с переплета, Яша понял, что эта книга особенно дорога Марку Захаровичу. И действительно, когда тот снова заговорил, Яша уловил в его голосе волнение: