Дорога к звездам

Прежде всего придется где-то хотя бы на время раздобыть чертежную доску, рейсшину, ватман, тушь и прочую мелочь. Денег нет, а надо питаться, жить до того времени, пока не будет закончен проект. Выход один — устроиться на работу. У него останутся свободные ночи.

Он снова заглянул в ящик стола, чтобы вытащить самое дорогое, что теперь у него было, — готовальню. Но где же она? Николай Поликарпович удивленно приподнял брови и заглянул в другой ящик, хотя не имел привычки перекладывать вещи. Так он обшарил все девять ящиков, лицо его становилось все сосредоточеннее, воспаленные глаза забегали, пальцы с лихорадочной быстротой принялись переворачивать бумаги.

Николай Поликарпович замер, поглаживая пальцами переносицу. Не переложил ли он готовальню в другое место? И хотя это было мало вероятно, он прошел к комоду. Но там в ящиках, почти пустых, валялись дырявые носки, грязное, заношенное белье и прочий ни к чему не пригодный хлам.

Лишиться готовальни в такой момент казалось ему немыслимым. Она была его сердцем, его руками, была тем проводником, который переносил рожденные в душе и в мозгу замыслы на бумагу. Правда, уже много лет он ею не пользовался, но сейчас нужна была именно она, талисман его успехов.

Потирая виски, Николай Поликарпович возвратился к столу, сел, и в третий раз просмотрел все ящики. Он пришел в бешенство, проклиная себя и свою страсть к алкоголю. Но нет, в душе его шевелилось сомнение. Случалось ли у него такое невменяемое состояние, чтобы не сохранилось в памяти то, что он сделал? Можно еще допустить мысль, что он не помнит, как унес из дома многие крайне необходимые вещи, над чем в свое время недоуменно ломал голову. Но продать готовальню… Нет, нет, этому должна предшествовать только полная потеря разума.

И вдруг его осенило: Борис! Не причастен ли тут Борька, этот краснорожий бездельник, до сих пор сидящий на его шее? От гнева у Николая Поликарповича спазмой сдавило горло. На пути к мечте, к любимому делу встал отъевшийся на его хлебе здоровяк, которому давно пора жить собственным трудом.

Николай Поликарпович сразу прозрел. Так вот кто, пользуясь его состоянием, втихую сбывал вещи. Так вот кто оставил его без белья, без обуви. Да, да, это его рук дело, племянничка. Но готовальня…

Налитые кровью глаза дяди Коли расширились. Холодная ярость свела его пальцы. Лучше сейчас не появляться Борьке, лучше бы он исчез, растворился, не встречался ему на дороге.

Именно в этот момент дверь распахнулась и Борис вошел в комнату. Он поморщился, увидев дядю, — ему хотелось побыть одному.

Дядя Коля встретил его взглядом исподлобья. Затем он медленно, упираясь кулаками в стол, поднялся на ноги.

— Ага, явился, — произнес он глухо.

Борис ничего не ответил. Ему было не до дяди, иначе он заметил бы необычайное состояние своего опекуна. Засунув руки в карманы, Борис прошел к окну и стал смотреть на крыши домов. Он не слышал, как к нему приблизился дядя Коля, и очнулся только тогда, когда сильная рука схватила его за шиворот.

— Куда девал готовальню… выродок? — прохрипел дядя Коля. — Куда? Говори!

Прежде чем Борис успел обернуться, Николай Поликарпович рванул его с такой силой, что юноша не устоял. Но в сердце Бориса не было страха. Вскочив на ноги, он с ненавистью посмотрел в испитое лицо дяди. Ага, хватился! На водку денег взять негде — и дошло до готовальни. Да еще руки на него поднял, гад.

— Вот она где, твоя готовальня. — Борис похлопал себя по животу. — Съедена. Понял?

— А-а-а! — взвыл дядя Коля и бросился на племянника с поднятыми кулаками. Тот не успел увернуться. Удар, от которого в глазах его завертелась вся комната, опрокинул Бориса на пол. Будь Борис послабее, он лишился бы сознания. Но положение становилось опасным. Юноша откатился в сторону и тем спасся от пинка, которым дядя Коля наверняка переломал бы ему ребра.

Борису удалось подняться на ноги и увернуться от брошенного в него стула. Путь к дверям был отрезан, да Борис и не думал о бегстве. Сейчас в нем вспыхнули все обиды, перенесенные за многие годы. И разве он, Борис, не чувствовал унижения, продавая его вещи на рынке? Разве не дядя сделал из него вора? Разве не из-за него он стал совсем плохо учиться и получил сегодня двойку по геометрии, а послезавтра получит то же самое по химии, провалит все экзамены и… что тогда? Прощай, школа…

Несмотря на свой мирный нрав, Борис еще никогда не бывал битым. Он жестоко расправлялся с теми, кто пытался воздействовать на него физически. Он мог переносить насмешки, прощал причиненные ему обиды, но всегда очень болезненно переживал любую попытку ударить его.

Увернувшись от нового нападения, Борис вскочил на кровать и сдернул со стены двустволку…

— Ах ты… — Николай Поликарпович выругался грубо и зло. — Гаденыш…