Дорога к «звездам»

Но Водила никак не отреагировал на мой рассказ. Я не услышал ни одного, даже самого слабенького, ответного сигнальчика. А уж я-то старался рассказать ему эту баечку весело, непринужденно, как некое очень забавное приключение. Кое-где заведомо пережал, переиграл — лишь бы пробудить хоть малейший интерес у Водилы к этой истории. Но тщетно...

* * *

Называла меня Таня просто — «Кот».

Еще в самый первый день знакомства, после того как вертолет опустил нас на специальную плоскую крышу больницы и больничные врачи категорически воспрепятствовали моему присутствию в клинике, Таня забрала меня к себе домой и сказала:

— Послушай, Кот... Я не знаю, как тебя зовут в действительности. Придумывать тебе какое-нибудь по-шловатенькое кошачье имечко типа Барсик-Мурзик мне, честно говоря, неохота. Но по всем статьям ты — Кот! Будучи бабой с опытом, подозреваю, что ты — настоящий Котяра. Может быть, даже из разряда сексуал террористов. Ибо внешние данные говорят о многом, а они у тебя более чем явственны и нестандартны. Как, кстати, и у твоего русского приятеля. Думаю, что по женской части вы оба — два сапога пара. Так что я тебя буду называть просто — Кот. Абгемахт? В смысле — договорились?

С тех пор каждый разговор со мной она начинает со слов: «Послушай, Кот...»

— Послушай, Кот, — сказала мне Таня как-то вечером на исходе второй недели. — Тут в «Штерне» — журнальчик есть такой — я прочитала любопытную заметочку. Ссылаются они на эФКаУ. На Федеральное Криминальное Управление. А эта контора тебе — не хухры-мухры. Так вот, они вспоминают, что когда в июле девяносто четвертого года в мюнхенском аэропорту был задержан какой-то наш российский туз, чуть ли не замминистра, с небольшим грузом высокотоксичного оружейного плутония, они уже тогда располагали сведениями, что эта порция плутония — жалкий лепет по сравнению с теми килограммами, которые сейчас спрятаны русскими где-то в Берлине. Их вполне достаточно для хорошенькой атомной бомбочки! Слушай, Кот, что они пишут...

Таня взяла в руки журнал, открыла нужную страницу, и я увидел в статье, которую она мне собиралась читать, строки, подчеркнутые ее рукой. То, что это была ее рука — тут можете мне поверить на слово. Тут мы, Коты, никогда не ошибаемся!

— Я тебе буду читать сразу по-русски. Хорошо? — сказала Таня. «Мне без разницы. Можешь и по-немецки», — подумал я, но не сделал даже крошечного усилия, чтобы моя мысль дошла до ее сознания.

Она отличная тетка! Как сказал бы Водила — «своя в доску». И выглядит, по Человеческим параметрам, — будьте-нате! Но раз я решил — никакого Контакта — так оно и будет. На кой хрен нам потом, когда мы расстанемся, разные душевные заморочки? Мало у нас, у каждого, своих болячек?!

— Где это, где это?.. — бормотала Таня, водя пальцем по строчкам. — А!.. Вот! Послушай, Кот, что пишет «Штерн» со ссылкой на эФКаУ: «Как стало известно из проверенных источников, недавняя неудавшаяся попытка ввоза в Германию более полутонны кокаина, закончившаяся кровавой трагедией на автобане у Мюнхена, — тоже дело рук русской мафии, стоящей в непосредственной близости к правительственным кругам России».

«Какие еще полтонны?! — возмутился я и даже подпрыгнул на месте. — Там же чуть больше ста килограммов было!!! А полтонны — это пятьсот кило!..»

Когда Шура пытался научить меня цифрам, это было единственное, что я запомнил.

Наверное, я слишком сильно проэмоционировал и невольно воздействовал на сознание Тани. Потому что она слегка оторопело посмотрела на меня, будто услышала мой голос. А потом, не веря себе самой, потрясла головой — будто отгоняла от себя это невероятное наваждение с говорящим Котом, и расхохоталась. Но тем не менее сказала, не понимая, что отвечает мне на мой всплеск:

— Да не было, не было там никаких пятисот килограммов! Я же сама слышала, полиция на автобане говорила о ста килограммах! Ну, «Штерн»! Ну, «Штерн»!.. Не приврать не может. Да! И еще... Но это я уже подтверждаю. Послушай, Кот: «В ближайшие дни будет произведена серьезная нейрохирургическая операция единственному оставшемуся в живых русскому участнику кокаиновой трагедии. Врачи надеются, что после операции к нему вернется сознание и он сможет приоткрыть завесу над тайной, покрывающей эту преступную историю...» Вот так, мой дорогой Кот! Пока, правда, идут какие-то переговоры с Минздравом России, но уже с завтрашнего дня мы начинаем готовить твоего приятеля к операции. Оперировать будет сам профессор фон Дейн. Отличный доктор! Такое впечатление, что его выучил мой казахский Левинсон...

* * *

Но уже на следующий день выяснилось, что в Мюнхене никакой операции Водиле делать не будут.

Около трех часов дня, когда большая часть врачей покидает больницу, оставляя ее на дежурных коллег и младший медицинский персонал, я шатался по служебной автостоянке вокруг роскошного «ягуара» профессора фон Дейна в надежде увидеть его самого и посмотреть, как выглядит Человек, который должен вернуть Водилу к жизни.

Его «ягуар» я уже знал. Неделю назад Таня показала мне машину профессора и заметила: