Дорога к звёздному престолу

— Даже в этом случае их могут подкупить, завербовать после идеологической обработки, а то и сломать с помощью шантажа. Какие у тебя будут гарантии в их лояльности?

— Раз они согласятся добровольно, то будут знать и об одном обязательном условии договора: в их тело будет вшита следящая капсула и любое их движение, слово или общение будет заноситься в память отдельного хранилища. А вторая капсула, самая минимальная и практически не регистрируемая ни одним прибором, в любой момент по приказу извне, запустит в организм смертельный яд. Так что путь к предательству они сами себе перекрывают сразу.

— Впечатляет. Тогда действуй! Ради блага Пиклии, объединённой с Оилтоном, мы готовы на любые жертвы.

Де Ло Кле встал, собрал папки, и уже став уходить с удивлением оглянулся на замершего короля:

— И чего расселся? Ты ведь собирался в войска с очередной инспекцией.

— Ах, да! — Моус подхватился с места, и с довольной улыбкой бросился догонять соратника, — Несколько замечтался, представляя, сколько боевых кораблей мы будем иметь в самом скором времени. Но ты прав: мечтать некогда! Надо ежечасно поднимать боевой дух нашей армии!

Последние слова диктатор произносил уже в коридоре, где его прекрасно слышали все стоящие на постах гвардейцы. На имидж великого правителя приходилось работать круглосуточно.

Глава двадцать первая

3589 год, 30-го мая, Оилтон, училище

Сегодняшний день, официально считался последним учебным днём первого курса. Тридцать первого мая все курсанты, сдавшие в последние пару дней три комплексных экзамена, переходили в разряд обучающихся второго курса. После обеда следовало освободить комнаты от личных вещей, сложить всё походное и десантное обмундирование в рюкзак и почти ночью загрузиться в боевые космические корабли. С завтрашнего дня в эти стены придут новые кандидаты, и для них с тщательного медосмотра начнутся вступительные хлопоты. Тогда как закончившим первый курс воинам, предстояло снова отправиться на полтора месяца на Хаитан. Повторной, практикой как бы закреплялись полученные знания и навыки. Тех кто перешёл на третий курс и выпускников отправляли на разнообразную практику в другие места Оилтонской империи.

Второе, более короткое полугодие пролетело совсем незаметно для большинства курсантов. А всё потому, что гоняли их на занятиях по физическому усовершенствованию куда интенсивнее, чем в первые месяцы. Да вдобавок теоретическая программа стала ещё более насыщенной. У большинства ребят и девушек только и оставалось вечером сил, что посетить душевую, да завалиться спать без всяких сновидений. А часто и выспаться не удавалось: раз в три дня как минимум, приходилось вскакивать по учебной тревоге и буквально на бегу, привыкать к трудностям и тяготам воинской службы. Причём тяготы одолевали настолько, что космодесантники мечтали о том часе, когда они снова окажутся на повторной практике на Хаитане и заступят «отдохнуть» на боевое дежурство.

Само собой разумеется, что при таком сжатом распорядке дня, отвлекаться курсантам на какие-то личные, а тем более интимные отношения, просто не хватало человеческих сил. Образовавшиеся по симпатиям парочки почти не встречались, а если им и удавалось оказаться рядом на полигоне или в учебном классе, то только и могли, что кивнуть друг другу в приветствии. Чаще пробегали мимо, не узнавая. Но сказать что все стали настолько равнодушными, было нельзя. Так как имелись в училище и исключения. Да и несколько часов в выходные дни можно было провести по собственному усмотрению: просто выспаться, посмотреть интересные фильмы или прогуляться по увольнительной в город. В такое время самые устоявшиеся пары сразу бросались в глаза.

Особенно выделялись в этом отношении парочка Роман-Магделена. После возвращения героем с первой практики, Бровер со всей яростью и усердием продолжил штурм безумно понравившейся ему второкурсницы. Он по этой причине даже не поехал с друзьями в Старый Квартал, отмечать первый отпуск. А сразу помчался в тот город, куда отправилась Магдалена. По словам самой девушки, ей просто ничего не оставалось делать, как согласиться на ухаживания такого пылкого поклонника, потому что в противном случае, она бы погибла под лавиной цветов, подарков и прочих рухнувших на неё знаков внимания. А если к этому добавить неуёмное и велеречивое словоблудие Романа, то становилось понятно, почему Магдалена соглашалась на поцелуи. Лишь только в её сторону начинался пышный монолог, она томно вздыхала, артистично раскидывала руки и восклицала:

— Уговорил! Можешь меня поцеловать!

Когда она делала это в компании, все друзья умирали со смеху, наблюдая за целой гаммой чувств на лице Бровера. Тому и договорить свой помпезный спич хотелось до конца, и цветок после этого вручить, и уединиться для более интимного поцелуя, да и много чего другого. Тогда как его избранница оказалась персоной решительной и не терпящей долгого словоблудия:

— Цветок на стол! Меня в охапку! И хватит болтать!