Дорога камней

Разговор с её заикающимся от волнения толстым братцем не дал, в сущности, ничего. Он мог бы её отпустить, но не хотел, потому что на самом деле не мог. «Подите к госпоже Милле, она воспитывает её», — было единственным путным, что он в конце концов сказал.

Перед разговором с хозяйкой, что, он был уверен, встретит его предложение вполне справедливой подозрительностью, он решил поговорить с капитаном, который, как он понял, имел здесь большой вес.

Выслушав убедительную и краткую Даниэлеву речь, Кредер покачал головой в некотором смятении.

— Простите, господин...

Даниэль побледнел, осознавая, что совсем позабыл имя, которым вчера представился, но после секундного раздумья все-таки вспомнил:

— Рин-Алтан.

— Да, Рин-Алтан, эрл, — с готовностью кивнул капитан, отведя внимательные глаза, и Даниэль чётко понял, что все-таки в чем-то прокололся.

— Это столь неожиданно, мой эрл, что я позволю себе спросить: почему? Что такого вы нашли в ней, что так сильно желаете помочь?

— С одной стороны, это станет благодарностью вам, — пожав плечами, как и вчера, изображая человека довольно легкомысленного, каким сам он не являлся никогда, даже в детстве, ответил Даниэль, прохаживаясь по капитанскому саду, который тот высадил, вырастил и содержал сам. — С другой — позволю объяснить моё состояние. Попав в положение столь неприглядное, я быстро потерял всякую уверенность, что выберусь из северных лесов живым. Вы должны понять, что, как человек по положению обязанный к высоким нормам веры, я обещал Милосердной и остальным Покровителям благодарность за освобождение из плена мхов и ветвей. Вчера, увидев, что девочке здесь не слишком сладко, я хотел поболтать с ней, сделать пару мелких подарков и отпустить, чтобы таким образом доставить удовольствие вам, жителям Холмищ. Невзначай спросил у неё, кем бы она хотела стать. И услышал странную для ребёнка такого происхождения мечту: она желает учиться и стать либо жрицей, либо хранительницей знаний. Каково?.. Мог ли я не восхититься, и могу ли я не попытаться ей помочь?..

— Да, но...

— Что касается расходов, они совсем невелики. У меня с собой больше денег, чем ей потребуется на всю жизнь, и в первом же гаральдском банке по моим документам мне выдадут, сколько надо; я богатый человек. Думаю, я оплачу её обучение и проживание на восемь лет вперёд и оставлю сумму, которая станет её подъёмными, годков эдак через пять, когда обучение будет закончено. Вам это нравится?

Тут Даниэль заметил, что капитан смотрит на него почти с восхищением, однако причина его кроется явно не в том, что именно Ферэлли говорил, а, кажется, в том, как он это делал; на мгновение юноше показалось, что худощавый высоченный Кредер сейчас покачает головой и скажет с удивлением: «Ну даёт!..» Но выражение лица капитана, увидевшего, что Даниэль заметил выражение его лица, тут же изменилось, и он сказал совершенно другое:

— Все это очень радостно, хотя и неожиданно, мой эрл. Однако некоторым из поселян будет весьма сложно все это понять, и, я так чувствую, им придётся объяснять, — даже если вы заплатите Милле и переоформите права на себя. В этом случае, кстати, вам придётся добраться до нотариуса и закрепить договор; однако же Милла никуда уехать отсюда не сможет, а потому вам нужно будет приготовить сумму ещё и для нотариуса, — говорил он честно и слегка насмешливо, но вполне дружелюбно. Даниэль понял, что, стараясь облегчить гостю задачу, здешний начальствующий в то же время думал о своих; сказанное ровным тоном: «заплатите Милле» тем не менее отпечаталось в голове Даниэля чётче всего.

«Что он, спит с ней, что ли?» — подумал Ферэлли, а вслух, радушно улыбнувшись, ответил:

— Разве все это так сложно, что ради мелких трудностей стоит пренебречь обещанием Небесам?.. Я обещал, я сделаю. Рад, что вы одобряете моё стремление. Да, кстати... Я не переговорил ещё со старостой, да и за одежду не заплатил... Как думаете, он благосклонно отнесётся к десяти фрагранам, как ко вкладу благодарного в развитие... здешних пахотных станков?

Капитан едва не поперхнулся. И то понятно: десять фрагранов не были особо большой суммой, но здесь, в далёкой от центра как Империи, так и княжества провинции на них можно было купить небольшое стадо коров или с десяток очень неплохих лошадей.

Теперь лицо его стало серьёзно. Даниэль порылся в сумке, небрежно отсчитал из общей кучи золотой и серебряной «мелочи», что лежала у него в кошельке, десять фрагранов и вручил их Кредеру, который, промедлив, подставил руку.

— Это за одежду, — добавил Даниэль, кладя на ладонь капитана серебряный гран, — не знаю ваших цен, но, думаю, хватит... Хотя хотелось бы, конечно, хорошие сапоги.

— Э-э-э, — помедлив, так и держа деньги на раскрытой ладони, капитан будто бы решал задачу, требующую напряжения всего, что было у него в голове, — милостивый господин... Алтай!..

— Да? — Даниэль приготовился выслушивать сбивчивые благодарности. Но капитан обманул его ожидания. Видимо, он играл свою роль несколько хуже, чем Даниэль — свою.

— Может быть, я глуп... Прошу вас, не сочтите за оскорбление...