Дорога которой не будет конца

Человек выпил водки, после чая, поморщился и закурил. Поезд скорый с остановкой в Питере, человек там сойдет, а сейчас ночь, разговор неспешный наполняет стаканы и закономерно, не коверкая истин, протекая, течет. Там за окнами родина наша проносилась во мгле, вот и вся пропасть да недоделки. Кто прорубит окно и войдет в то истинно реальное пространство, чтоб изменить сие к лучшему, не только на коммунальном уровне.

Да мы болтаем столь мудрено и изысканно, благо еще существует литературная речь, но цена этому электричка до станции Петушки, три бутылки водки и рвота в тамбуре. Я не хотел пить истины, я всего лишь пришел в мир за чаем и хлебом.

Который век я бешеным псом в пене и мыле, мчу слепо и кроме снежной пелены впереди ничего, все спутано, ослеплено белым. Кругом холод, только в бешенстве пульсирует теплая кровь, теплится жизнь.

Меня впрягают в войны, клеймят предателем и убийцей, гонят с чистого подворья на проезжий тракт, не дают выпить с горя и завыть с тоски. Сколько смертей нелепых, но в гробах и читках положа руку на сердце, мне нет места в мире рыцарей лишенных наследства. Мои руки приносят только смерть.

Война это вид спорта, убивай, получая олимпийское золото, играй краплеными картами, ставь ордена, медали, фишки, которые забрызганы кровью и не имеют цены. Миллионы пулевых, ножевых, сквозных, все на вылет, приласкает сестричка, жалко убогого ей. Выпросил спирта и снова жив, здоров, остервенело, рвешься в бой, как на конвейер усердно мочить приговоренный устами бога, проклятый элемент.

Бой за сортир, чтоб лучше жилось, кровь да кости, дым выедает глаза. Солдатики, одноразовые оловянные стойкие, им дали в руки оружие, перекроив сказки сюжет. Переключи на черно-белый режим и тебя не запачкает кровью, главное, чтоб не иссякли патроны и желание убивать. Поколения всегда как-нибудь обзовут и потеряют, завтрашний день за сегодняшними бонусами трудно разглядеть.

Мы обыкновенно стали дешевым товаром, ведь нас еще много. За тридцать четыре человека я получил сумку с деньгами. Дети цветы-одуванчики потревоженные огнем, солдаты поедают тушенку, становятся пушечным мясом, калеки войны исчезают в пустоте темных квартир всеми забытые. Аллеи смерти, слезы глупых матерей.

Военный билет с пометкой, ипотека, выборы, я полноправный гражданин, меня забыли уже, стерли с лица действительности. Рожай милая сыновей с дочерями, люби, верь, надейся, что не прервется жизни нить. Овцы собираются в стадо, добрый пастух их стережет, а рядом бродит волчья стая, жаждя кровь пролить. Представь, враги наши живут по той же схеме.

21. Век начат. Бесконечна глупость наша, где ей край? Мифы и мины, карлики герои и пугающие черные рассветы средь центризмов, вертикалей, демократии и просто лжи, в природе этой воет и гудит пустота. Суетность, так много слов, множество вариантов, флаги, идеи, вожди, улицы забиты праздным народом, говорят о войне, просят отдать деньги и голос. Я читаю книгу в метро, постигая азы партизанской войны, или запишусь в диверсанты.

Анархичное торжество еще уголовно не наказуемо. Родина? Та еще сука в опухшем от счастья лице, которая реально тебя отрицает, хотя ты всегда отстаиваешь ее интересы. Погибал ли сын Родины, как ты безродной собакой? Забивал ли он живых, как скот на бойне, нет, он учился, дабы править твоим бескультурьем и темнотою. Сын этой Родины не испачкает своих рук, а тебя уже объявили уродом.

Я вернулся живым, анархия во мне торжествует словно церковный праздник, требуя папиросы и спирт, для души и без меры. Ответь родина? Чем напугаешь и куда снова пошлешь, неблагополучного человека освоившего кровавое ремесло убийцы людей? Родина молча заполняет анкетный лист, живых к живым, уродов к уродам, далее бесконечный темный коридор, самая прямая дорога из канцелярии к богу.

Ты глубоко несчастен и практически на вылет потерян – констатирует всевидящее СМИ. Может, сыграем на комнатушку в старом бараке? Там приобретешь счастье и прочитаешь лежа на кушетке детектив, будет, конечно же, телевизор и твоя сопричастность практически изменит этот пошатнувшийся мир.

Разве ты еще не доволен гражданин? – спросит заботливый дядя в дорогом костюме и после примется за излечение. Долгое, постное в слюне словоблудство, постукивание кулаком по столу и указательным пальцем пригрозить, отпить воды из стакана и заново. Лечит доктор контуженый мозг, пусть простая идея в нем прорастает. Ешь и люби, будь готов убивать, его проповедь сменяет реклама.

Угадай направление сквозняка, в головах этих людей, съевших йогурта. Желаешь комфорта, легко, прокладок купи, и ты улетишь в облака на северо-запад, там хорошо, там спальный район, улыбчивые птицы щебечут. Бессрочность пролетов и их ужасающее постоянство, нужна порция и на десерт доза. Ты хитришь, изворачиваешься, ходишь на работу и в банк, но как-то не у дел. Всегда мало или не хватает.