Дорога, которой нет

– Да это не рассказ даже, а реальный случай. Я тогда вез девчонку в роддом, и вдруг у нас посреди дороги машина заглохла. До ближайшего жилья километров шесть, на улице минус двадцать, и девчонка, естественно, решила не ждать, пока мы тачку починим, а то как-то маловато у нас проблем. Ну, делать нечего, пошел я в салон роды принимать, водитель остался вокруг машины прыгать. Ехать куда-то в периоде изгнания уже поздно, но движок запустить, чтобы погреться, очень бы не помешало. Участок пути, где мы остановились, был не особенно оживленным, но те немногие, что проезжали, останавливались и предлагали свою помощь. Дед на «пятерке» шкалик достал типа для дезинфекции, бабка его ко мне в салон пришла помогать, врачом оказалась. Правда, окулистом, но это уже второй вопрос. Целую охапку теплых вещей нам передали, термос с кофе, у одной женщины шоколадка нашлась, надкусанная, но ничего, главное, при схватках помогает. Мужики, кто соображал, в моторе копались, остальные натащили веток, зажгли на обочине костер, чтобы погреться и растопить снегу. Кто-то сообразил, что в родах нужна теплая вода. Конечно, я такую антисанитарию к роженице бы не допустил, но сам факт… Проезжал там какой-то партийный бонза на «ЗИСе», так представьте, и он остановился и вместе со всеми ветки таскал. Ну, родили парня с божьей помощью, а машина наша так и не завелась. Тогда этот бонза, прикиньте, нам свой «ЗИС» уступил. Сиденье откинули, положили родильницу, я на заднем сиденье с младенцем, как король, и его шофер повез нас в больничку, а сам бонза вместе с моим водителем потрюхали сзади на дедовской «пятерке».

Гортензия Андреевна улыбнулась:

– Хорошая история, добрая.

– Ну! Я хотел написать, как люди объединяются, приобщаясь к великому таинству новой жизни, только и всего. Где тут антисоветчина?

– Вот именно, – буркнула Ирина, – вы, наоборот, показали партийного деятеля истинным коммунистом и героем.

– Ах, дети, дети, – перебила Гортензия Андреевна, – такие большие, а элементарных вещей не понимаете. Антисоветчина в том, что машина скорой помощи сломалась, а машина партийного работника – нет.

– То есть комплектовать станции скорой помощи всяким древним хламом это ничего, а писать об этом сразу антисоветчина?

– Вот именно, юноша. Потому что не надо смаковать отдельные недостатки на отдельных местах, выдавая их за массовое явление.

– Это ошибка художественной перспективы, – добавила Ирина, радуясь случаю щегольнуть умным словцом. Не зря же она столько лет помогает мужу-филологу писать диплом, кое-чему научилась.

– Что ж, логично, – сказал Тимур и потянулся за третьим бутербродом.

Ирина посмотрела на него с удовольствием. Ей нравились люди, которые непринужденно едят в гостях.

– Когда стирается грань между правдой и антисоветчиной, без перестройки уже не обойдешься, – вздохнула она.

Гортензия Андреевна посмотрела строго, но ничего не сказала.

– А остальные ваши рассказы? – спросила Ирина.

– К этому больше всего придирались, остальное так, по мелочи. Я вообще-то никогда не ставил себе задачи что-то там опорочить, просто писал, как люди живут. Но суть не в этом. Первое время я тоже думал, что, наверное, Кира меня просто обманула, хотя, зная ее порядочность, верил в это с огромным трудом. Только чудес тоже не бывает, думал я, и если я про себя точно знаю, что ничего в Америку не отсылал, то это сделала она, больше-то некому. А потом поостыл малость да и сопоставил сроки, и знаете что?

– Что?

– Последний раз Кира летала к родителям на летние каникулы, а рассказ я написал только в конце сентября! Как она могла передать в редакцию текст, не существующий на тот момент в природе?

– Но я так поняла, что в реальности дело происходило зимой? – спросила Гортензия Андреевна.

– Да, но я не люблю писать по горячим следам, лучше, чтобы оно улеглось, выкристаллизовалось, тогда становится видна идея…

– Похвально, – перебила Гортензия Андреевна. – Но зато невозможно доказать, что вы написали рассказ после отъезда Киры, раз само событие произошло задолго до.

«Слишком плохого мнения Гортензия Андреевна о советском правосудии, если думает, что оно не нашло бы способ обойти этот момент, – усмехнулась про себя Ирина, – сначала написал рассказ, а потом случилось в реальности, представляете, как совпало? Искусство меняет жизнь, ничего особенного».

– Послушайте, Тимур, – мягко сказала Гортензия Андреевна, – не буду скрывать, вы произвели на нас с Ириной Андреевной хорошее впечатление, и я надеюсь, что мы проведем лето на даче к обоюдному удовольствию. Да, Ирочка?

– Да-да, конечно. Места хватит.

– Всем будет спокойнее, если вместе с женщиной с тремя маленькими детьми поживет ответственный человек, к тому же еще и медик.

– Рад служить, – улыбнулся Тимур.

– Но я надеюсь, вы поймете, что для полного спокойствия нам необходимо навести о вас справки на стороне. Надеюсь, это не покажется вам оскорбительным.

– Не покажется.

– Ирина Андреевна, безусловно, доверяет мужу, а я человек старой закалки…

– Слушайте, это ваш дом, поэтому я даже не обижусь, если вы меня пинком выставите за порог.