Дорога Луны

— Алан, — превозмогая ужас, слегка касаясь, я провела ладонями по горячим напряженным плечам и уперлась лбом в лихорадочно вздымающуюся грудь. — Ты сильный. Мое тело слабее и может сломаться. Прошу, не делай мне больно.

Потираясь лицом о его подбородок, я продолжала шептать, боясь остановиться, оказаться в тишине наедине с его дыханием и утробным рычанием, сотрясающим душу.

— Ты самый сильный…настоящий мужчина…единственный…

Укороченные пальцы обхватили лицо, приподняв, заставляя вновь встретиться с ним взглядом. Осторожно широкий язык лизнул влажную от слез щеку.

— Немного страшно, но это не важно. Ты же не сделаешь мне больно. Знаю, ты и тогда не хотел. Просто так вышло. Сейчас все иначе, я не стану сопротивляться, — голос треснул, — сегодня я пришла сама…Алан…

Неожиданно его тело завибрировало и я даже не успела охнуть, как он отпрыгнул назад. Каждый ребенок знает, что бежать от хищника нельзя. Я резко опустилась на пол, забившись в угол, подтянула колени к груди и, обхватив голову руками, принялась бормотать детский стишок-страшилку, что помогал мне заснуть по ночам еще со времен приюта.

— Самый страшный зверь на свете — это страх.

Я держу его на привязи и в снах.

Он растреплет мою душу на куски,

Если я не покормлю его с руки.

Станешь взрослым и уйдешь других пугать,

Не поняв, что покидаешь свою мать…

Удушающая волна чистой силы накатывала на сознание. Сжавшись еще больше, я продолжала шептать, чтобы не скулить от безысходности. В животной форме полиморфы почти всегда сохраняют разум и не полностью подчиняются своим инстинктам, но сейчас Алан был в гоне. Это состояние крайне редко возникало у взрослых особей, делая из неподконрольными. Горячее дыхание опалило мои сцепленные ладони и совсем близко раздалось недовольное рычание. Подчиняясь, я медленно убрала руки и пораженно выдохнула: никогда я не видела подобного совершенства. Передо мной стоял роскошный полиморф вида псовых, высокий волк с длинной белой шерстью.

— Ты…какой же ты красивый, — зверь настороженно смотрел на меня и казалось мщал следующих слов. — Мне всегда хотелось быть похожей на таких как ты. Алан, тебе не понять, каково это — мечтать о несбыточном. Я отчаялась. В твоем мире нет места подобным мне. Наверно стоит просто, — я горько улыбнулась, — спровоцировать тебя и истечь кровью прямо здесь, но что-то всегда заставляет меня выживать.

Закусив губу, я запрокинула лицо, чтобы не пролились новые слезы и, не сдержившись, тонко заскулила. Волк толкнул меня на бок, опрокидывая на пол, и неожиданно заворчал, укладываясь рядом. Теплый мех щекотал обнаженную кожу. Я попыталась подняться, но полиморф прихватил зубами меня за загривок, коротко рыкнув.

— Нет. Алан, — испуганно зашептала я, пытаясь вывернуться. Спаривание с его истинной ипостасью гарантированно убьет меня прежде… — Прошу тебя…

Он сжал челюсти крепче и окружающее опасно качнулось в полупрозрачной дымке.

— Ненавижу… — успела прохрипеть я и мир померк.

2.4

Очнувшись, я не сразу поняла, что нахожусь в своей комнате. Раньше здесь было помещение для уборочного инвентаря. На небольшой площади располагалось узкая кровать, тумбочка и несколько полок на стенах вмещали все мои вещи. Подскочив, ухватилась за голову, стараясь унять головокружение, и механически глотнула из стакана, стоящего на тумбочке. Странный вкус напитка подозрительно напоминал раствор, который мне доводилось пить после обильных кровопотерь и травм. Заглянув в стакан, я поняла, что не ошиблась. Стоимость лекарства превышала разумные пределы и я допивала его, читая инструкцию на плотном листе оставленную, как оказалось моим начальством. Алан сухо сообщил, что подписал допуск к экзамену и дополнительный приказ о последующем зачислении в преподавательский состав в случае успешного прохождения теоретических испытаний. Подтверждающие все документы лежали на подоконнике. Осторожно поднявшись, я поняла, что одежда на мне вчерашняя, а повреждения ограничиваются подзажившими уже ранами на плечах и шее. С облегчением выдохнув, я проморгала подступающие слезы. Сейчас не время. Потом. Все потом. Приведя себя в порядок, прихватила коврик для занятий из полиуретана, бутылку воды и вышла за дверь.

Согласно моему первоначальному плану, ректор должен быть на пути в столицу. Составить толковый донос труда не составило, на разбирательство должно уйти не меньше недели. К тому времени я буду на полигоне и никто не посмеет опротестовать результаты. Ну, а если их не будет…об этом думать я не смела. У меня была одна попытка.

Солнце по-весеннему пригревало, и я забралась на крышу общежития. Мне было необходимо немного загореть для практики на выезде, чтобы не бороться с ожогами первые дни, теряя драгоценные баллы. Сняв одежду и оставшись в топе и шортах, смазала кожу защитным кремом и с удовольствием растянулась на коврике.

Отчего-то яркий свет заставлял меня впадать в странное оцепенение. В таком состоянии я могла сбрасывать напряжение, успокаиваясь. Казалось, весь мир застывает вместе со мной и порою мне мерещилось, что я забыла нечто…