Дорога мертвеца. Руками гнева

— Ничего. Утром проехал по следу от дилижанса. Ни волоска, ни клочка кожи пассажиров… По мне, похоже на индейцев. Или грабителей.

— Чушь порешь, — сказал пожилой. — Мэтт, ты знаешь не хуже меня, никакой заварухи с индейцами здесь не было много лет. Кроме, может, того случая с индейским знахарем и его девкой — но мы это уладили.

— Это вы его вздернули. Меня там не было.

— Иуда тоже не прибивал Христа, — ухмыльнулся пожилой. — Хватит придуриваться, парень. Ты нам его выдал. Так что разницы никакой. И не в чем себя винить — это ж просто индеец, а девка была наполовину черномазой.

— Он был невиновен.

— Как сказал один лесоруб: индеец хорош, только когда он мертв. То же с черномазыми и всякими полукровками.

Преподобный заметил гримасу отвращения на лице Мэтта, но тот промолчал.

— Ладно, — продолжал пожилой, — это не индейцы, и уж точно не грабители. Сумки, говоришь, не тронуты?

— Говенные грабители, — кивнул Мэтт. — И утонченного воспитания. Сняли народ с дилижанса, куда-то запрятали, а сами не поленились подогнать дилижанс, поставить тормоз и бросить посреди чертовой улицы. Странно, что ленивые сучьи дети не удосужились покормить лошадей.

На время беседа прервалась, и Преподобный решил не упускать шанс. Он поднялся и шагнул к их столу.

— Прошу прощения, — обратился он к шерифу. — Мне бы с вами перемолвиться.

— Так говорите. Это Калеб Лонг. Временами мой заместитель.

Преподобный кивнул Калебу, который разглядывал его, не скрывая усмешки.

Обернувшись к шерифу, он продолжил:

— Шериф, я слуга Господа. Путешествую из города в город, несу Его слово.

— И наполняю тарелку для пожертвований, — добавил Калеб.

Преподобный посмотрел на Калеба. Принимая во внимание, что он долгое время именно так и поступал, причин гневаться не было.

— Да, признаю. Я слуга Господа, но, как и вы, должен есть. И, кроме проповеди, я несу еще кое-что — слово Господа нашего и вечное спасение.

— А сейчас намерены предложить мне тарелку? Не стоит утруждаться, Преподобный. Я готов купить лишь то, что можно потрогать.

— Вероятно, я склонен к излишнему усердию, когда речь заходит о промысле Божьем, — сказал Преподобный.

— Так кто ее завел? — сказал Калеб.

— Прошу простить, Преподобный, — сказал Мэтт, — но могли бы мы разгрести навоз и перейти к сути? Чем могу быть полезен?

— Я хотел бы арендовать палатку и, с вашего позволения, провести ночь в молитве, пении псалмов и возврате заблудших душ к Иисусу. — Он покосился на Калеба. — И сборе пожертвований.

— Я не против, — сказал Мэтт. — Но проповедник у нас уже есть. Не думаю, что он будет в восторге от появления пришлого толкователя. И, как мне помнится, он единственный в этих краях, у кого есть нужная вам палатка. В прошлом он тоже странствовал.

— Как надлежит, — сказал Преподобный.

— Ступайте по улице, — махнул в южную сторону Мэтт, — пока не дойдете до церкви. При ней живет преподобный Кэлхаун. Скажете, я не возражаю, при условии, что он согласен.

— Благодарю, — сказал Преподобный.

Калеб встал и бросил на стол деньги за еду. Подняв ногу, он натужился и громко пёрнул.

На миг в кафе стало тихо. Все посетители уставились на него.

Громко, чтобы все могли слышать, Калеб произнес:

— Не придавайте значения, ребята. Маманя не выучила меня хорошим манерам. — Он повернулся к Мэтту. — Пока. — И Преподобному: — Увидимся в церкви, проповедничек.

С чем и вышел.

— Необычное у вашего друга чувство юмора, — сказал Преподобный.

— Он слегка неотесан.

— Подходящее определение.

— Он старался вас смутить.

— И проявил завидное рвение.

— Он ненавидит проповедников. Когда он был ребенком, проповедник изнасиловал его мать.

— Ну, а вы? Тоже ненавидите проповедников?

— Вы истинный проводник слова Божьего?

— Перед вами.

— Тогда сделайте одолжение, помолитесь за меня. Похоже, мне это пригодится. — Мэтт встал из-за стола, оставил плату и вышел.

Оставшись один, Преподобный тихо сказал:

— Помолюсь.

(10)

Позавтракав, Преподобный расплатился и направился к выходу. В дверях он столкнулся с красивой брюнеткой. Вид ее ошеломил Преподобного — она точь-в-точь напомнила ему сестру, какой та была бы сейчас. Он задержался на миг дольше, чем следует, прежде чем отступил в сторону.

Когда он посторонился, она улыбнулась, и Преподобный коснулся полей своей шляпы.

Следом вошел пожилой мужчина с пепельными волосами, в очках и взглядом, способным уложить бизона с пятидесяти шагов.

Мужчина взял даму под руку и проводил к столу. Когда они присели, он обернулся и взглянул на Преподобного, застывшего в дверях как истукан.

Преподобный поклонился и, когда дама улыбнулась снова, поспешил выйти.

По пути к церкви он почувствовал внезапное томление в животе. Ясно, эта женщина не его сестра. Очень похожа, но не она. Тем не менее от воспоминания желание шевельнулось в его чреслах.

Не испытание ли эта женщина, ниспосланное Богом? Если так, он не прогадал. От нее бросало в дрожь не меньше, чем от встречи с индейским гремучником.

Минуя конюшню, он заметил Дэвида, который чистил лошадь у ворот. Дэвид помахал ему. Преподобный ответил и продолжил путь, все еще удерживая в сознании возбуждающий образ.