Дорога меж миров

В моей голове будто ударил колокол, оцепенение на время отступило, но навалилось вновь, исподволь, вползло в тело на мягких лапках.

— Не бойся, человек. Я люблю своих слуг. — Драконид отвернулся, уставился на вторую выжившую обезьяну, так и ползавшую на земле.

Обезьяна замерла. Несмело поднялась, подошла ближе, встала на колени. Драконид подошёл к самке, принялся её гладить. Самка поскуливала тихонько, в глазах застыл ужас и надежда, устремленная на меня.

А меня трясло так, что с трудом удерживался на камне.

Происходящее выглядело… Да мерзко это выглядело! Когтистые лапы драконида оставляли красные полосы на шкуре, но обезьяна не двигалась, наоборот, встала на четвереньки, выставив задницу. В скулеж боли вплелись нотки радости, живое существо испытывало счастье от того, что его распускают на лоскуты.

Драконид тоже кайфовал. Стоял ко мне спиной, и медленными движениями руки полосовал спину самке. Вся его поза выражала крайнюю степень экстаза, короткий хвост мерно подергивался, бил по мускулистым бедрам.

— Боль есть добро, человек!

— Ууу! — Завыла в удовольствии самка.

Во рту стало кисло, а в голове плавал туман.

«Не блевать! Достаем из кармана семя»

Трясущимися от ужаса и отвращения руками я полез в карман. Пальцы не слушались, тряслись. Слава тому, кто придумал липучки! С пуговицами не справился бы.

«Вытаскиваем из контейнера, поливаем водой. Держим, пока на ощутишь тепло. Потом возьмем пистолет, влепим остаток магазина твари в спину, и прижмем семя к открытой ране».

Я попытался открыть контейнер, и не смог. Руки бились крупной дрожью.

«Сильная тварь, даже меня сбивает. Старайся тоже, Мирослав! Иначе будешь следующим! А когда он увидит твою спину, то тотчас сожрёт! А то ещё что похуже придумает! Я, знаешь ли, пока не всемогущ!»

Срывая ногти, открыл пробку. Вцепился в горлышко колбы, перевернул, залил семечко потоком воды, сжал в ладони. Семечко начало быстро теплеть.

«Пора».

Глаза прицелились, руки выхватили пистолет, указательный палец выбрал слабину спускового крючка. Ствол на линии стрельбы прыгает, и вдруг замер, веревочки натянулись, зафиксировали моё положение.

Выстрелы слились в один, я жал и жал на спуск, отправляя одну пулю за другой в спину драконида. А потом сорвался с места, и открытой ладонью припечатал обжигающе-горячее семечко к начавшим затягиваться ранам на спине драконида.

— На, тварина!

«Назад!»

От маха руки полностью увернуться не успел, металлические когти распороли футболку на груди. Вспыхнула боль, и погасла, слабость продлилась не больше секунды, на животе стало мокро.

Драконид поднялся, развернулся в мою сторону, попытался сделать шаг. Получилось у него не сразу. Шаг, другой…

Я заменил обойму. Странное оцепенение спало, полной грудью вдохнул свежий ночной воздух, скривился, ощутив запах ванили.

«Экономь патроны. Тварь уже мертва. Отойди. Замени использованный медицинский симбионт».

Достал контейнер с пиявкой, легко открыл, сунул за спину. Пиявка покинула ладонь.

Опустил взгляд ниже. На груди футболка висела клочьями, под которыми стремительно затягивались три косых шрама. Одежда внизу в крови, моей крови, даже штаны пропитались бурыми пятнами.

Драконид вдруг открыл пасть, и начал верещать, тонко, как бензопила, мотая башкой из стороны в сторону. Упал на колени, запрокидывая руки назад, замер в такой позе, дрожа в напряжении.

И внезапно тварь сдулась внутрь себя, как воздушный шарик. Чешуя лопнула, но крови не было, наружу полезли тонкие, извивающиеся корни. Драконид упал, продолжая съеживаться, корни погребли существо в себе, шевелились, впивались в землю.

Я зажал уши, чтобы не слышать тошнотворного звука разрываемой плоти.

Короткая вспышка, показались языки пламени, сразу же истаявшие дымом.

И на земле перед костром лежал куст, в который превратилась тварь.

«Земля стекловатой. Можешь блевануть на труп, только не касайся корней»

Обезьяны завыли, подняв морды к небу. Горестно, печально. Упали, принялись кататься по земле. Израненная оказалась рядом с кустом, корень изогнулся, протыкая тело, вслед первому побегу бросились ещё отростки. Короткий вой, и кустов стало два.

Оставшаяся в живых обезьяна бросилась к холмам, оглашая окрестности заунывным воем.

«Пристрели её!»

Не успел. Короткая очередь пулемета, трассеры в ночи разорвали обезьяну на две части.

Передо мной остановился «Маус», на меня уставился Сержант.

— Стажер, во имя Света! — Гаркнул он. — Как я рад тебя видеть!

Я только опустился на колени, глядя на шевелящийся куст.

Распахнулась дверь, наружу выбралась Кира с винтовкой, осмотрелась.

Подошла ко мне, рванула за плечо.

— Приходи в себя! Стажер!

— В порядке. — Ответил я. — Устал немного.

— Кто тут был?

— Тварь, похожая на ящерицу. Большая, больше чем на площади. Обезьяны её слушались.

Кира глянула на два куста, большой и поменьше, корни которых продолжали шевелиться. На ветке застыли очки драконида, обруч с двумя черными стекляшками.

Девушка сплюнула, целясь в куст.

— Наш стажер ящерицу прихлопнул! — Сержант показал большой палец. — Вот это везение! Чем ты его?

— Стрелял в спину. Потом прижал к ране семя хлебного дерева.