Дорога на Дебальцево

— Все там же, исполнительным продюсером в театре у Ерошкина. Вот уж не думала, что ты из Франции сюда доберешься.

— Как не добраться… Такие события! Я и на Майдан в Киеве приезжал, пока там фашисты не начали стрелять в милицию.

— Здесь они тоже устроили смертоубийство.

— Уму непостижимо! — в растерянности он оглянулся по сторонам. — Я-то думал, на площади будет бушевать гневное многотысячное людское море, как на Майдане… Ведь Интернет завален фотографиями изуродованных обгоревших тел, на которые без дрожи смотреть нельзя. А город-герой Одесса затаился и молчит…

— Возвышенная душа поэта далека от прозы жизни, — с иронией произнесла Алёна. — Юра, ведь Евромайдан — прежде всего умелая, до мельчайших деталей продуманная политическая операция. В нее американцы вложили немалые деньги. Как они сами признались, миллионы долларов. Ничего подобного у одесских противников киевской хунты не было. Из-за этого они проиграли.

— Я не верю, что можно обмануть народ целой страны! — горячо возразил он.

Булатова все больше прислушивалась к их разговору. Суждения светловолосого человека в голубой рубашке вызывали у нее интерес. Он говорил убежденно, даже страстно, называл вещи своими именами: «мятеж», «час испытаний для нашего народа», «фашисты», «вооруженное сопротивление неонацизму». Но раньше она в компании с Климовой его никогда не видела и подойти ближе стеснялась. Алёна наконец сама представила своего знакомого:

— Знакомьтесь, девушки. Поэт, драматург, актер и режиссер, гражданин Французской республики Юрий Васильевич Юрченко. Когда-то мы вместе осуществили один театральный проект в Москве… Это — Александра Булатова, актриса кино и телевидения, моя лучшая подруга. Она тоже из Москвы… Это — Марина Туровская, моя двоюродная сестра, врач, работает в Одесском институте глазных болезней…

Митинг шел своим чередом.

Ораторы опасались прямо указывать на организаторов массового убийства, хотя отлично понимали, кому в Киеве понадобилась эта акция устрашения. Проклятия сыпались, в основном, на головы местной власти и милиции. Также рассказывали о тех, кого удалось опознать после пожара в Доме профсоюзов. «Одесские Ромео и Джульетта» — это Николай Коврига 28 лет, единственный сын у матери, и студентка Кристина Бежаницкая 22 лет. Они действительно были женихом и невестой, собирались сыграть свадьбу в конце мая. Теперь смерть навечно обручила их. Известный в городе поэт Вадим Негатуров, 55 лет, автор «Марша Куликова Поля» — «Русичи, вперед!», лауреат Всероссийского форума гражданской поэзии, умер уже в больнице от ожогов. Депутат Одесского областного совета Вячеслав Маркин, 50 лет, тоже умер в больнице, но — от тяжелого пулевого ранения, полученного в Доме профсоюзов. Тележурналиста Дмитрия Иванова «правосеки» забили палками…

Во время митинга над площадью Куликово Поле долго кружилась стая журавлей. Затем они улетели на восток. Люди говорили между собой, что таким образом души невинно убиенных призвали земляков-одесситов ехать в Донецк и Луганск, чтобы отомстить за них и принять участие в боевых столкновениях ополчения народных республик с карателями из так называемой «Антитеррористической операции», провозглашенной новым президентом Украины.

Они дождались окончания митинга, положили цветы к подножию плаката «ПОМНИ ХАТЫНЬ!», зажгли поминальные свечи. Народ начал мирно расходиться по домам. Отправились восвояси и отряды милиции. Сотрудники охранной фирмы «Гепард» еще некоторое время наблюдали за теми, кто остался у забора рассматривать фотографии погибших. Но всем было ясно, что ничего экстраординарного здесь уже не случится.

— Ты возвращаешься в Париж? — спросила Алёна у поэта, драматурга и актера, по-прежнему стоявшего рядом с девушками.

— Нет, — ответил Юрченко. — Я сегодня же на поезде уеду в Донецк, оттуда — в Славянск.

— Зачем? — удивилась Климова.

— Я родился в Одессе, — печально вздохнул Юрий Васильевич. — Но люди здесь разочаровали меня. Они предали память своих предков-антифашистов. Они покорились неонацистам в черных масках. А фашизм — болезнь простая, но очень заразная. Правда, лечится она легко — свинцом. Я поеду туда, где будут лечить эту болезнь двадцатого века.

— В Славянске идет настоящая война, — вступила в разговор Булатова. — Ополченцы даже сбивают украинские боевые вертолеты.

— Прекрасно! — с энтузиазмом сказал поэт. — Я должен быть рядом с этими мужественными людьми, помогать им.

— Вы служили в армии? — вежливо осведомилась молодая актриса, уверенная в утвердительном ответе. Слова гражданина Французской республики каким-то странным образом перекликались с тем, что говорил ей при последней встрече майор спецназа в отставке.

— Нет, не служил, — ответил Юрченко, — Я и стрелять-то не умею. Ничего, там научусь. Восполню пробел в биографии…