Дорога на Дебальцево

Тарас Григорьевич с армейской четкостью обрисовал им обстановку перед сороковым днем поминовения погибших одесситов. Городские власти сильно напуганы всем случившимся 2 мая. Сотни футбольных «ультрас», привезенных тогда на поезде из Харькова, среди которых, безусловно, и находятся убийцы сторонников «Антимайдана», давно покинули город. Но местные бандеровцы и «правосеки» не успокоились. Они грозят нападением на участников траурного митинга на площади Куликово Поле перед сгоревшим Домом профсоюзов. Потому на площади будут присутствовать примерно полторы тысячи милиционеров и сотрудники местной охранной фирмы «Гепард».

— Откуда вам известно? — подозрительно спросила Климова.

— Я в ней состою, — беспечно ответил Дорошенко.

— Вы?!

— Да. Как бывший офицер СБУ.

— Интересно, — сказала Алёна с такой интонацией, будто собралась немедленно покинуть его «Киа-Спортейдж».

— Да вы не удивляйтесь, — сказал подполковник в отставке, посмотрев в зеркало на Климову, сидевшую сзади. — После распада Советского Союза я вернулся на родину, в Одессу, и поступил на службу в СБУ. Меня приняли с распростертыми объятиями. Еще бы! Такой офицерский стаж, участие в операциях спецназа за границей, диплом Высшей краснознаменной школы КГБ! «Оранжевая революция» 2004 года многое изменила. Всех нас, окончивших эту самую школу, под разными предлогами уволили со службы. Тут стали открыто и нагло орудовать люди из ЦРУ и НАТО. Мы им, конечно, мешали. Вот тогда все и начиналось. А не в январе и не в феврале, когда этот трус Янукович отдал страну на растерзание «майданутым» и их западным покровителям…

Умело управляя внедорожником, Дорошенко заехал через узкие ворота во двор дома и остановил машину прямо у подъезда, указанного Мариной, потом помог девушкам выгрузить их багаж. Он сказал, что завтра, 9 июня, будет находиться на площади Куликово Поле и при малейшем ухудшении обстановки выведет московских гостей в безопасное место.

Больше всего Александру удивили размеры этой площади.

Окруженная парком с голубыми елями, липами, платанами, пирамидальными дубами, украшенная газонами и клумбами с экзотическими южными цветами, она раскинулась широко — на десять гектаров. К ней подходили три улицы: Пироговская, Канатная и Среднефонтанная, а также — Итальянский бульвар. Дом профсоюзов — внушительное здание советской постройки — занимал место на краю. Теперь его огораживал серый забор. За ним виднелись закопченные стены. На заборе размещались фотографии погибших, листовки, плакаты с разными надписями. Самый заметный и большой из них — черный, со словами: «ПОМНИ ХАТЫНЬ!»

В маленькой белорусской деревне Хатынь (всего-то 26 дворов) в марте 1943 года немецко-фашистские каратели, согнав в сарай, сожгли 149 жителей, в том числе — 75 детей. Долгие годы никто не знал, что главную роль в массовом убийстве сыграл 118-й батальон охранной полиции, сформированный гитлеровцами в Киеве из украинских националистов. В 1986 году в Минске состоялся открытый суд над командиром этого батальона Григорием Васюрой и его подчиненными. Приговор: расстрел. На подобный приговор для убийц, действовавших в Одессе 2 мая 2014 года, видимо, рассчитывали и авторы плаката.

Однако судя по событиям поминального митинга, надеяться на скорое свершение правосудия одесситам не приходилось.

Милиция отнимала у людей, пришедших туда, георгиевские ленточки и фото- и киноаппараты, не разрешала ораторам пользоваться звукоусиливающей аппаратурой. Одесская епархия запретила проводить панихиду. Неизвестные в штатском пытались помещать молодым парням из «Одесской дружины» выпустить в небо сотню черных воздушных шаров — как раз по числу погибших.

Стоя в толпе, Булатова вглядывалась в лица и думала о том, что для города с миллионным населением здесь как-то маловато (около двух тысяч) добровольцев, вышедших на площадь с плакатами: «Солдаты Украины, вы — герои? Или убийцы своего народа?», «Мы не хотим гражданской братоубийственной войны на Украине!» Окруженные почти таким же количеством сотрудников МВД, они на пространстве самой большой площади в Одессе казались горсткой отщепенцев, которые не признали законным государственный переворот в Киеве 21 февраля. Остальные 998 тысяч обитателей «жемчужины у моря», стало быть, с ним согласны и всем случившимся в Доме профсоюзов довольны?..

Желая поделиться своими наблюдениями с Алёной, молодая актриса повернулась к ней и увидела, что подруга торопится навстречу какому-то светловолосому человеку среднего роста и неопределенного возраста, одетому в синие джинсы и голубую рубашку. Они обнялись, троекратно поцеловались, одновременно воскликнули: «Как ты здесь очутился (очутилась)?!» — улыбнулись друг другу и завели весьма сумбурную беседу, состоявшую, в основном, из вопросов, на которые следовали весьма неожиданные ответы.

— Юра, ты откуда? — в изумлении вопрошала Климова.

— Из Кишинева, — отвечал он. — С пушкинского праздника. Приехал час назад и сразу сюда. Мне сказали о митинге. А ты?

— Из Москвы, само собой разумеется.

— Где работаешь?