Дорога на яйлу

– Что киваешь, как будто я неправа?! – взбеленилась Мила. – Мы пришли проситься в его театр! И мы маленькие! Особенно я! А ты заметил, как он нас оглядывал?! Как будто для постели выбирал! Особенно меня!

– Он так и сказал, мол, что ж ты такая маленькая, – напомнил Володя кротко.

– Его убить мало!

– И кого убить? – сочувственно спросил кто-то.

В холле Дворца культуры стояла Эвелина и с легкой улыбкой разглядывала взбешенную девочку. Прима-певица арт-ансамбля была в очень эффектном, очень дорогом брючном костюме, удачно скрадывающем некоторую пышность форм девушки. Володя даже засмотрелся.

– Да этот урод наверху! – сердито сказала девочка. – Мы к нему пришли попроситься в театр, чтоб было где трюки ставить, а он: «Что ж ты такая маленькая?!» И рубашку взглядом норовит расстегнуть, как будто положил туда что! А потом – ты не подходишь мне! Маленькая еще! А сам туда смотрит! Так маленькая – это что?! Урод…

– Директор… – улыбнулась мягко Эвелина. – Он на всех заглядывается! И заглядывает. Такой… чудаковатый – но милый! Хороший дядька, в гости к нам всегда с цветами, с днем рожденья никогда не забывает поздравить…

– Да его убить мало! Тоже мне, профессионал! Что-то его театра не видно и не слышно! А на наши выступления полгорода приходит! Но как поделиться репетиционной базой, так сразу не подходим! Что б он понимал в искусстве, урод…

– Все же профессионал, – вздохнул Володя. – А мы любители. И берем зрителя страстью игры да подлинностью чувств. А более всего красотой солисток…

– Вовчик, дай денег! – зло сказала Мила. – Сама не могу убить, так найму… или хотя бы напьюсь!

Он подумал, вытащил бумажник и аккуратно опустил в расстегнутый ворот рубашки девочки. И задержал там свои пальцы. Эвелина смотрела на происходящее, позабыв обо всем на свете. Что и требовалось. А он пошарил, извлек какой-то пакетик, глянул, разрешающе кивнул и опустил обратно.

– Ну вы и оригиналы! – оценила Эвелина.

– Да ему можно, он муж! – рассеянно отмахнулась девочка.

– Кто?!

– Да я ж не одна у него! – пожала плечами Мила. – А втроем – это не так и утомительно… главное – не залететь всем одновременно, а то кто ж тогда на хозяйстве останется? А Вовчик запрещает сильными средствами пользоваться, говорит, что потравлюсь! Видишь, как шарит везде? Не доверяет!

– Да уж вижу…

Эвелина, на голову выше и вдвое тяжелее худышки-акробатки, в смятении поглядывала на девочку.

Мила подпрыгнула, чмокнула Володю, куда удалось попасть, и умчалась, придерживая за пазухой бумажник.

– Решили перейти в наш народный театр? – спросила Эвелина, пряча за вежливостью жадный интерес.

– Решили попользоваться их репетиционной базой! – хмуро поправил он. – Мы зрителя завлекли, пора и мастерство приобретать, а для этого много чего надо. А у нас ни танцзала с зеркальными стенами нет, ни станков, ни акробатической дорожки… а здесь есть все, да не пускают. Вернее, не пускает. Директор. Но это пока что…

Он развернулся и в угрюмой задумчивости побрел домой. Домашние задания даже для потрясателя миров не отменили, а он же обещал отцу…

Девушка догнала его и пошла рядом. Это было очень, очень странно! И не в том дело, что она заметно выше его и тяжелее: бывали у него женщины и покрупнее, та же Надия, к примеру… но дело-то в том, что Эвелина – господарская дочка! Кто у нее отец-то… да и мама тоже? Да и бабушка, если на то пошло? Вот то-то. И круг общения у нее, следовательно, был очень и очень замкнутым. Чужих туда не допускали. Вот как во Дворец культуры. И будь ты хоть трижды талантливым, неординарным или банально смазливым, в господарские круги кроме как слугой не попадешь. Но Эвелина знала его достаточно, чтоб не принимать за слугу. А ни в каком другом качестве он ее не мог заинтересовать. И что тогда?

– И что тогда? – сочувственно спросила девушка. – Неужели придется распускать ансамбль? Жалко-то как…

Он пристально глянул на нее. Информация – золото? Ну-ну…

– Я постараюсь убедить директора Дворца, что ему следует подписать для нас аренду, – пожал плечами он. – Бесплатную. И он подпишет! Потому что в других местах репетиционная база не соответствует нашим запросам – да и отказали везде… так что подпишет!

Эвелина с сомнением покачала головой.

– Ты не знаешь нашего директора, – тихо заметила она. – А он очень решителен и неуступчив… в пределах своей компетенции. Твердый мужчина!

И она мечтательно улыбнулась, вспомнив что-то личное.

– Ты не знаешь меня! – хмуро уточнил он. – Он подпишет.

– Так же, как наша директриса?

Оп-па… а вот это было уже серьезно! История про то, почему директриса разрешила ансамблю использовать школу в качестве репетиционной базы, мягко говоря, не афишировалась. Даже в самом арт-ансамбле. Но вот Эвелина, получается, знает…

– Тебе, Вовчик, очень повезло, что наша директриса – воспитанная и деликатная женщина, – сообщила Эвелина. – Ее же все уговаривали написать заявление в милицию! А она постыдилась на своих учеников дело заводить. И очень страдает теперь, в реабилитационный центр второй раз увезли. У нее со щитовидкой проблемы давно… мы ее все так жалеем!