Дорога на Компьен

К мадемуазель де Роман вернулось сознание. Она все поняла. Это происки маркизы. О, как же она была глупа! Как глупо было хвастаться перед маркизой своим сыном! Как могла она не понимать, что чувствует маркиза, глядя на нее и на ее дитя! Могущественные министры падали ниц перед этой женщиной, а она, всего лишь Мадлен де Роман из Гренобля, посмела возгордиться и соперничать с маркизой.

Она не хотела этого. Она никогда не помышляла о попытке оттеснить маркизу с той исключительной позиции, которую та занимала при дворе.

Все, чего она хотела, — это признания для своего сына. И вот теперь — изгнание.

Двое мужчин, стоявших возле мадемуазель де Роман, сочувствовали ей. Такая красивая, высокая, статная и сильная на вид — тем более жалкой казалась она в своем несчастье.

— Мадам, — смущенно промямлил один из этих мужчин, — в монастыре вам будет хорошо...

— Что будет с моим сыном? — спросила она.

— Идемте, мадам. — Гвардейцы немного растерянно взглянули друг на друга. — Нам нельзя больше задерживаться, приказано проводить вас туда. Карета ждет...

— Я хочу написать ответ королю.

— Нам приказано сразу же доставить вас туда.

— Тогда я напишу ему оттуда.

— Конечно, мадам.

— Я поднимусь по лестнице и возьму с собой сына.

— Нельзя, мадам.

Но она не послушалась гвардейцев и в мгновение ока взбежала по лестнице. Гвардейцы последовали за ней, словно боялись упустить ее из виду.

В детской она увидела двух служанок и по их лицам поняла, что произошло что-то ужасное. Служанки молчали, и сердце мадемуазель де Роман сжалось от невыносимого страха. Она бросилась к колыбели. О, Боже! Колыбель была пуста!

— Мой сын! — крикнула она. — Мой сын... Возле нее остановились гвардейцы.

— Мадам, — услышала она и почувствовала мягкое прикосновение чьей-то руки. — Поймите, вы не можете взять ребенка с собою в монастырь.

— Где мой сын? Где он, где... где?!

— Он там, где о нем хорошо позаботятся. Поверьте.

— Отдайте его мне, — зарыдала Мадлен де Роман. — Отдайте мне сына.

Гвардейцы лишь покачали головами и отвели в сторону глаза. Они и сами с трудом сдерживали слезы и старались не выдать своего смущения.

Но мадемуазель де Роман ничего этого не замечала. Рухнув на пол возле колыбели, она безутешно рыдала, зовя своего сына...

ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ — В ПАРИЖ

Семилетняя война завершилась, наконец-то настал долгожданный мир, и Франция теперь могла позволить себе зализывать свои раны и оценить, что принесли ей затянувшаяся борьба, гибель множества людей, непосильное бремя налогов, разрушение материальных ценностей.

Итоги оказались весьма неутешительны. Франция потерпела сокрушительное поражение.

Канада теперь окончательно перешла во владение Англии, а интересы Франции в Индии были ущемлены, и выиграла от этого все та же Англия.

План Шуазеля умиротворить Францию с помощью Фамильного договора оказался бедственным для Испании. Едва лишь этот договор был анонсирован, как Питт с превеликим удовольствием объявил Испании войну, в результате которой она была побеждена Португалией, союзником Британии, и Куба стала владением Англии. Французский флот был почти полностью уничтожен.

Питт, однако, не получив поддержки герцога Ньюкастлского и остальных вигов, вынужден был уйти в отставку. Лорд Бьют, занявший его место, не обладал гениальностью своего предшественника, и успехи Британии в установлении мира были не столь велики, как могли бы быть.

Положение Питта тем не менее оставалось достаточно прочным, и он настаивал на разрушении Дюнкерка как «очевидного воплощения ярма, тяготеющего над Францией», и считал это принципиально важным делом. Но стремление Бьюта как можно скорее закончить войну привело к тому, что Мартиника была возвращена Франции, а Куба и Филиппины — Испании.

Фридриху Прусскому пришлось воевать против Австрии в одиночку, но когда он вторгся в Силезию, между двумя этими странами установился мир, и в Хубертсбурге был подписан договор.

Британия оказалась единственной страной, победоносно вышедшей из этой долгой войны. Она владела всей Северной Америкой, значительной частью Индии и задавала тон в мировой торговле, а это было именно то, к чему она всегда стремилась. Мария Терезия не извлекла в результате войны почти никаких выгод, но получила субсидии, которые выделило ей проавстрийское Министерство Шуазеля. Фридрих завладел Силезией, но вынужден был вернуться в Берлин, разграбленный русскими так, что большая часть богатств города оказалась для Фридриха утраченной, а население Берлина уменьшилось.

Ну а что же Франция? Чем кончилась для нее эта тянувшаяся семь долгих лет война? Эти вопросы не могли не волновать многострадальное население несчастной страны. Крушение империи, потеря флота. Поражения армии, столь тяжелые и постыдные, что никто давно уже не верил в ее силу и не скоро поверит. Таковы были прискорбные итоги Семилетней войны для Франции. Если мир, наступивший после войны за австрийское наследство, был «глупым миром», то нынешний мир можно было назвать «позорным».