Дорога на краю Вселенной

Я открыл ящик чудом уцелевшего металлического стола: в нем лежали старинные, незнакомые мне накопители. Я сунул их в контейнер для образцов, поднялся наверх и вышел в длинный сводчатый тоннель. Блестящие рельсы уходили в темноту. На тележке покоился толстый цилиндр с нарисованной буквой «Н» – термоядерный заряд. Видать, дела шли совсем плохо, раз колонисты разобрали фотонную торпеду.

Несколько лет назад я читал фантастический роман одного малоизвестного в Галактике писателя с Земли. В нем главного героя опознавали по имени в записной книжке. Я всегда удивлялся: неужели нельзя было всем, кто работает в космосе, выдать металлические жетоны? Даже через много лет надписи на них читаются куда проще, чем выцветшие чернила на истлевшей бумаге. Несмотря на анализ ДНК и множество других средств опознания тел, в Десантном корпусе и Звездном флоте такие жетоны есть у всех, в том числе и у меня. Как выяснилось, были они и у колонистов.

Возле бомбы лежал труп в форменной одежде – вполне себе современной. Костлявые руки тянулись к пульту детонации. Я сорвал с шеи покойника жетон и прочитал: Джон Дальтон, межзвездный тягач «Кран».

Значит, звездолет сел где-то неподалеку. Потом колонисты развернули базовый лагерь и создали укрепленный пункт. А дальше произошла какая-то трагедия. За много лет лагерь занесло песком и поверх него аборигены построили город… Интересно, с кем колонистам пришлось воевать химическим оружием? И кто построил дурацкие примитивные ловушки? Пока это так и осталось загадкой.

Я пошел вдоль рельсов, освещая путь фонарем. Через несколько минут они, точно путеводная нить, вывели меня из лабиринта, в который не осмелится заглянуть даже Минотавр.

У выхода меня ждало ужасное открытие: изуродованные, открытые контейнеры с надписями «Циклозарин», VX и «Зоман». В нескольких шагах скорчились три трупа в обрывках простых холщовых рубах. У двоих мертвецов на поясе были кинжалы, третий сжимал в руке ржавый меч.

Значит, в гибели города виноват ветер. Трое друзей – я почему-то считал их друзьями – проникли на склад, вытащили и распороли контейнеры с боевой химией. Отраву снесло прямо на жилые кварталы. Циклозарин не разбирает, кто перед ним: жертва или палач, солдат, женщина или ребенок. Жители города погибли в страшных муках – у них же не было даже простейшего атропина.

Не могу не согласиться с классиком: тайна действительно некрасива. Особенно когда перестает быть тайной.

Пока я бродил по складам и подземельям, окончательно стемнело. На небе вспыхнули звезды – не такие, как на Полигоне. Совсем другие: отсюда, из-за Большого пылевого облака, не видно сияющих звездных скоплений в центре Галактики. Их обозначает лишь узкая серебристая линия в небе.

Развалины погибшего города напоминали мне мертвых, поверженных монстров-великанов. Я пнул в нос какую-то зверюгу, закинул на плечо старинный мушкетон и побрел к звездолету. Там, освободившись от бронекостюма, я поднялся в кабину, отрегулировал температуру, да так и уснул в кресле.

Глава 7. Старинное оружие

Мне снилось, что я иду по ледяной пустыне. Навстречу дует пронизывающий до костей ветер. В лицо впиваются ледяные иглы – их тысячи, миллионы. Но я их не чувствую: кожа онемела от холода. Наверное, на лице у меня будут язвы.

Мороз обжигает легкие: каждый вдох дается с трудом, несмотря на снежную маску. Белизна снежной равнины слепит глаза, однообразие пейзажа сводит с ума. Я иду, с трудом переставляя ноги, обхожу снежные наносы в рост человека.

Холод пробирается под одежду, руки и ноги слабеют. Невыносимые страдания. Зачем я здесь? Почему я в какой-то старинной меховой одежде? Я не могу найти ответ. Там, посреди снежной равнины, какая-то цель. И цель эта очень велика и желанна.

Отдыхаю несколько минут возле тороса, снимаю перчатки, растираю обмороженные руки и ноги, торопливо глотаю замерзшую гадость из фляги и снова в путь. Ветер не утихает, но я все равно иду. Силы оставляют меня, я падаю лицом в снег. Странно, больше я не мерзну. Наверное, организм перестал бороться с холодом. Приподнимаю голову, в последний раз хочу посмотреть на небо и просыпаюсь. В кабине уже светло: над пустыней взошло солнце.

Зато холод стоит жуткий: ручной регулятор температуры выкручен почти на минимум.

Я включил автоматику, и через пару минут в кабине стало тепло. Ничего удивительного, что мне снилась ледяная равнина. Но, как ни странно, сон освежил меня. Я вновь был готов действовать.

Мушкетон лежал у меня на коленях. Оружие грубое и, вместе с тем, изящное: ложа украшена позолоченной резьбой, а расширяющийся к дульному срезу ствол –оскаленными черепами, запутавшимися в узоре из листьев. Очень симпатичная «пушка».

Меня подстегивал зуд исследователя. Я решил испытать мушкет: у меня же есть регенератор-синтезатор, а, значит, проблем с порохом и пулями не будет. Можно действовать.