Читаем Дорога на малолетку полностью

Он быстро прошел обратно за общежитие. Первой мыслью было, что если сейчас зайти в курилку и избить Жеку сильно, сломав что-нибудь, то никаких препятствий для Димона не будет. Остальные пацаны против неизвестного им Димона ничего не имели. В трезвом состоянии Виталий бы, конечно, не пошел на такой шаг. Но алкоголь и сильное желание искупить свою вину перед другом за Юлю делали свое дело. И останавливало его от немедленного захода в курилку только одно — единственная трезвая мысль, что в одиночку он с Жекой не справится физически. Поэтому он высматривал себе в темноте какую-нибудь железку или дубину, которой можно было сломать противнику какую-нибудь кость или голову. На глаза ничего не попадалось, только маленькая палка, которую он поднял и тут же выкинул. Зайдя за общежитие, Виталий потихоньку пошел вдоль него, внимательно смотря себе под ноги. И сразу, через несколько шагов на глаза попалась какая-то палка, торчащая из подвального окна общаги. Он тут нагнулся за ней, и попытался ее вытащить. Но это оказалась не палка, а кусок железного уголка, торчащий из небольшого квадратного окна подвала. Даже если его и отломать, он был бы сильно мал. Виталий встал на колени и засунул голову в это подвальное окно, думая найти там какую-нибудь другую железку. Но темнота подвала не давала ничего разглядеть. Он достал из кармана спички но, обернувшись, понял, что если зажжет спичку сейчас, то огонь из подвала будет виден из курилки. И Виталий полез в сам подвал.


* * *


Димон уже стал нервничать в слишком долгом ожидании друга. Переминаясь с ноги на ногу, он тихо простонал от негодования и потихоньку пошел в сторону курилки, куда ушел Виталий. Глаза привыкли к темноте и видели нормально. Но впереди были деревья, закрывающие своей листвой курилку, откуда раздавались голоса. Димон ступал очень осторожно и не отрывал взгляда от тропинки, постоянно ожидая, что сейчас оттуда появится кто-нибудь и заметит его, так как и его тоже было видно на открытой местности и при луне. И когда человек все-таки появился, но не на тропинке, а из-за угла общежития, он сразу развернулся и рванул назад. Бежал сначала не быстро, но услышав за собой топот бегущих за ним ног, помчался быстрее.

— Да стой, Димон, это я! — негромко крикнул Виталий сзади.

Димон выдохнул и остановился. Виталий подбежал к нему и спросил:

— Ты че побежал, Димон? Это ж я.

— А там, думаешь, видно, ты или не ты? Я-то только силуэт твой видел, — ответил Димон, приводя дыхание в норму. — Че, сразу не мог сказать, что это ты? Я подумал, это Жека этот за мной гонится.

Пробежали они немного, всего около семидесяти метров. Но даже не подходя вплотную Виталий слышал, как бьется сердце его друга. И это было не от бега, слишком мало пробежали.

— Если б сразу крикнул, они бы услышали, — сказал Виталий и спросил: — Ты че, так боишься сильно? Сердце вон щас из груди выскочит.

— Да это я от пробежки, — неуклюже оправдался Димон.

Виталий покачал головой, но не стал упрекать друга в трусости, хотя так и вертелось это на все еще пьяном языке. А просто позвал:

— Пошли. Щас увидишь свою Юлю.

— Как? С окна или как? Они ж там сидят еще, я Жекин голос слышал, — недоуменно сказал Димон, уже идя за Виталием обратно к общаге.

— Не ссы, щас в общагу зайдем, я проход нашел.

— Че, внатуре что ли? — Димон аж подскочил и поравнялся с другом. — А где? По балконам что ли лазил? Дверь кто-то выломал?

Димон так воодушевленно и громко тараторил на радостях, что Виталий был вынужден его остановить.

— Да тихо ты, подходим уже. Услышат, — сказал он негромко, но жестко. — Через подвал есть проход. Там прямо под лестницей дверь выходит. Только когда выйдешь из-под лестницы, смотри потихоньку иди до второго этажа, там у вахтерши дверь открыта, услышит. Прямо на цыпочках иди.

— А ты че, не пойдешь, что ли? — удивился Димон, понизив голос почти до шепота.

— Не, я с ними посижу там в курилке, — сказал Виталий уже совсем тихо, так как подошли уже совсем близко к углу общежития и курилке. — Заодно и посмотрю, чтоб никто из них тебя не заметил, когда вылазить обратно будешь.

— Понял, — прошептал Димон, не настаивая. — А где вход в подвал, здесь?

— Не вход, окно, — потихоньку показал Виталий на окно подвала. — Залазь, только спички сразу не зажигай. Пройдешь в темноте до стены, там проход в коридор, пригнись только, а то башкой треснешься. Там повернешь налево в этом коридоре, и уже спички можешь зажечь. Пройдешь прямо по коридору и увидишь поворот налево и лестницу наверх. Наверху лестницы эта дверь. Все, лезь, пока они смеются там.

— Как ты нашел этот ход, Виталь? — восхищенно шептал Димон, нагибаясь и залезая в окно.

— Ну, нашел вот, — тихо ответил ему вслед Виталий, тоже пригнувшись к окну.

Димон оперся руками о холодный пол подвала и по очереди скинул ноги с окна. Как только он встал на ноги, то тут же пошел вперед и зажег спичку. Виталий, услышавший первые его шаги, уже пошел, было, в сторону курилки к пацанам. Но как только услышал, что чиркнула спичка, обернулся и кинулся к окну подвала, заслоняя спиной исходивший оттуда свет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное