Дорога на Москву

– У него «три», у Кости «четыре». Оба поступят.

– Откуда ты знаешь?

– У Игоря дядя в ЦК работает. А у Кости как раз проходной балл. С нами такой красивый мальчик будет учиться!

– Какой ещё мальчик?

– Из Сочи.

Это было интересно. Впрочем, мальчики, пусть даже сочинские, меня интересовали гораздо меньше, чем девочки, пусть даже дылды.

– А почему ты в киевский университет не стала поступать? – спросил я.

– У них украинский язык, – вздохнула Ленка. – Это же кошмар!

– Здесь тоже белорусский, – усмехнулся я.

– Белорусский гораздо легче, – посмотрела на меня, как на маленького, Ленка. – Как говорят, так и пишут. Ты когда-нибудь слышал украинскую мову?

Я пожал плечами.

– То-то! – погладила меня по голове Ленка. – А мы поступили!

И она чмокнула меня в темечко.

– Но-но! – вырвался я из её мягких рук. – С сочинским будешь целоваться.

Ленка покраснела. Я понял, что попал в точку.

«Ну и ладно, – подумал я, – на курсе не меньше ста девиц. Неужели подходящей не найдётся?»

– Найдётся, – кивнула Ленка. – Пойдём есть мороженое.

Мы вышли на улицу. По дороге к нам присоединились Костя и чернявый парень с красивыми глазами навыкате. «Сочинский», – догадался я.

– Это Саня, – представил его Костя. – Ну что, отпразднуем?

– Я хочу «ленинградское», – сказала Ленка.

– А я «вермут», – ухмыльнулся Саня.

Мы зашли в кафе «Весна» на проспекте и распили бутылку белого кислого вина.

– У нас вино гораздо лучше, – сказал Саня. – Первого сентября домашним угощу.

– Нам же учиться надо! – округлила глаза Ленка.

– Одно другому не мешает, – пожал плечами Саня. – В Сочи бархатный сезон начинается.

«Ну и сидел бы на пляже, – подумал я. – Впрочем, одно действительно не мешает другому. Хорошо, что мы всё-таки не уехали в Магадан».

До Хадыженска отец всерьез обсуждал идею переезда в Магадан. Там ему предлагали квартиру, хорошую зарплату плюс северные надбавки. Я развернул карту СССР, которая лежала у нас на шкафу, скрученная в рулон, и нашёл этот самый Магадан. Он располагался в очень хорошем месте. Берег Охотского моря, далее Тихий океан, там и до Америки рукой подать. Но всё же что-то меня настораживало. «Слишком большие расстояния между населёнными пунктами», – наконец догадался я.

– Ну и что? – пожал плечами отец. – Главное, чтоб дороги были.

– Дорог тоже немного, – сказал я.

Отец посмотрел карту вместе со мной.

– Н-да, далековато, – почесал он затылок. – Зато золото добывают.

– И рыбы полно, – кивнул я.

– Совсем сдурели? – выглянула из кухни мама. – Что старый, что малый. Это же у чёрта на куличках, и даже дальше.

Она махнула рукой, всхлипнула и скрылась в кухне.

– Началось… – пробурчал отец. – Зато жили бы, как люди.

– Там зэков много, – сказал я, оглянувшись на дверь кухни.

– Откуда ты знаешь? – тоже покосился на дверь отец.

– В книжках читал.

Отец вздохнул и свернул карту. Книжки он не читал, однако догадывался, что не всегда в них пишут глупости.

7

В Новогрудке всем классом мы собрались на Замковой горе. Вернее, предполагали встретиться всем классом, однако пришли лишь те, кто поступил в институт. Из двадцати выпускников нас набралось двенадцать.

– Не так мало, – сказал Саня Гарбацевич.

– Директор школы говорит, что это рекорд, – поправила его Люся Ковалёва, поступившая в ленинградский мединститут.

Люся была отличницей, и её поступление туда никого не удивило. Но в нашем классе среди поступивших оказались и обычные «хорошисты». Ребята рассказывали о Ленинграде, Киеве, Харькове, Гродно. Я, Борька Гончаров и Ира Кононович предпочли учиться в Минске.

– Только Москву не взяли, – сказал я.

– Кому она нужна? – выпучил глаза Гарбацевич. – Пусть её татары берут.

Мы рассмеялись.

Я по привычке оглядел с горы город и далеко открывшиеся окрестности. Вроде всё то же самое. Черепичные крыши, по окраинам типовые новостройки, дальше поля с перелесками и хуторами. Западный край. Адам Мицкевич отсюда уехал в Европу. Почти все мы отправимся на восток. Вернётся ли кто-нибудь из нас назад?

– А мне жалко расставаться, – сказала Люся. – Я привыкла к нашему городку.

Отец Люси был командиром одной из воинских частей, которых здесь было в избытке, и ей в принципе было всё равно, в России жить, на Украине или в Белоруссии, но вот поди ж ты – привыкла.

– Надо в последний раз на Свитязь съездить, – сказал Борька.

– Почему в последний? – хмыкнул Саня. – Мы на озере ещё много раз побываем.

Я на Свитязи был перед вступительными экзаменами. Взял учебники по истории и английскому, сел в автобус, приехал, выбрал тихое местечко и раскрыл книгу. Но готовиться мне не дали. Неподалёку расположилась шумная компания парней и девчат, раздались гулкие удары по мячу.

– Саня, иди к нам! – помахала рукой одна из девушек.

И только тут я узнал в этой ярко-рыжей красавице свою одноклассницу Свету Шабетник. Открытый купальник подчёркивал все выпуклости и округлости её ладного тела, парни пялились на неё, раскрыв рот, Светка не попадала рукой по мячу и чуть не падала от смеха. На самом деле она неплохо играла в волейбол, но здесь, на озере, мяч валился у неё из рук.

– Ослабла после экзаменов? – спросил я, становясь рядом с ней в круг.