Дорога на плаху

Женщины заявления написали. Их приняли и зарегистрировали, но о том, будет ли преступник пойман, а деньги им возвращены, отмолчались. Умные люди подсказали Лиде, чтобы она взяла справки о своих заработках, составила опись имущества, чтобы можно было доказать, если Костячного поймают, что такие деньги у нее могли быть собраны: ведь никто не видел, что именно он взял деньги. А он будет, разумеется, все отрицать.

Лида все сделала, как ей подсказывали. Но проходили недели, месяцы, а о Костячном ни слуху, ни духу.

Через несколько дней после больницы, Лида вышла на работу, решив остаться в поселке, наконец, сдать экзамен за десятилетку и рвануть в Москву, попытать счастья на актерском поприще. Во всех делах ей пытался помочь Шура, но она не могла принять его услуги, тем более ухаживание.

Х

Август 1997 г.

— Костячный, я тебя нашла. Ты подлец и негодяй! — выпалила актриса Савинова, буквально ворвавшись в кабинет шефа «Агюст-фирмы».

Из боковой комнаты, дверь которой под стеклом, выскочил рослый, слегка прихрамывающий на левую ногу человек и преградил путь к столу шефа.

У Костячного еще не прошло замешательство, как от вспышки короткого замыкания. Но едва погасли в глазах зайчики неожиданности, шеф, узнав нахалку, дал знак удалиться телохранителю.

— Лида! Откуда ты взялась и в таком разухабистом виде? — с некоторым пафосом и деланным спокойствием воскликнул Игорь Владимирович. Но какая-то безотчетная тревога подступила к его сердцу. Он непроизвольно глянул на стол, где всего несколько минут назад опускал в графины букеты роз, предвкушая удовольствие. И ему показалось, что эта тревога горячими толчками исходит оттуда.

Савинова, в самом деле, выглядела не лучшим образом. На ней одет, точнее висел, явно с чужого плеча, светлый, не первой свежести, плащ. Высокие стройные ноги, которые он хорошо знал, в черных колготках и стоптанных, забрызганных грязью туфлях. На голове невообразимая, обкусанная прическа огненных, явно перекрашенных волос. Пожалуй, единственным достоинством и вестью из прошлого ворвавшейся в кабинет женщины, оставались ее бездонные, синие глаза, переполненные гневом. Костячный похолодел: такие же глаза смотрели на него каждый раз, когда он опрокидывал Евгению на стол. Наваждение. Он тряхнул головой. Но взгляд выразительных синих глаз сверлил его. Смятение охватило душу Костячного.

— Я повторяю, Костячный, ты сломал мне жизнь. Ты думал, исчез навсегда, но я тебя нашла, и настала пора платить по счетам.

— Что ты хочешь? — сухо спросил Костячный, намереваясь перевести разговор в мирное русло, понимая, что скандал с этой дамой ему совершенно ни к чему, особенно тогда, когда он принял решение выдвинуть свою кандидатуру в депутаты Законодательного собрания региона. — Проходи, садись. У меня большие возможности.

— Прежде всего, верни мне деньги, которые ты украл двадцать лет назад. Причем с процентами и учетом инфляции. Второе, купи мне приличную квартиру.

— Не много ли ты хочешь? — саркастически усмехнулся Костячный.

— Не много. Это в качестве платы за любовь. Об алиментах на двоих детей за все эти годы, мы еще поговорим. Я не знаю твоего заработка. Так что все законно, и я не перегибаю палку.

Костячный нетерпеливо дернулся в кресле.

— Что жжет? — уничтожающе улыбаясь, сказала Савинова, пристально наблюдая его реакцию особенно относительно детей: он же не знает никаких подробностей, как и она. — Возвращение долга — немедленно.

— И какой у тебя аппетит, позволь узнать? — зло спросил Костячный.

— На те деньги я могла бы тогда слетать в Москву туда и обратно десять раз. Выходит, двадцать тысяч рублей, плюс проценты за двадцать лет, скажем, половину суммы. Всего, мой бывший любовник, тридцать штук. Это немного. Надеюсь, ты в состоянии выплатить их сегодня же, — спокойно играла роль делового человека Савинова, не обращая внимания на побагровевшего от ярости Костячного. — Кое-какие документы, подтверждающие кражу, у меня есть. Не надейся выкрутиться. Я уж не та влюбленная в тебя по уши девочка, покорная, как рабыня, а нуждающаяся в деньгах мать.

— Хорошо, но сначала предъяви документы.

— Пожалуйста, копии, — Савинова вытащила из сумочки несколько листов, исписанных под копирку разборчивым почерком, подала Костячному. — Это свидетельские показания тети Груши, тети Ани в том, что у меня была названная сумма денег. Это бухгалтерская справка о моем заработке, что убеждает в возможности накопить такую сумму. Это опись моего нищенского имущества, что также убеждает в скромности моих запросов. Это характеристика с работы. Словом, знакомься сам и делай правильные выводы.

— Ха-ха-ха, — вдруг весело расхохотался Костячный. — Молодец Лидка, подготовилась прекрасно. Деньги получишь, только не сегодня.

— Сию минуту, иначе все это в подлиннике ляжет на стол следователя в этот же час, не дожидаясь того, как ты прихлопнешь меня. Я уж более не наивна.

Костячный потянулся за сигаретами. Небрежно предложил Лиде, встряхнув пачку и выкидывая несколько штук, фильтрами вперед.