Дорога на плаху

Фуры были остановлены не на сороковом километре, а раньше. Гаишник Ильина, алчная купленная душа, вскинул жезл, указывая место перед машиной с мигалкой, стоящей на обочине. Водитель подчинился, и тяжелый грузовик с тяжкими вздохами замер в двух метрах от мигалки. Дверца фуры распахнулась, водитель выпрыгнул на припорошенный асфальт, справа вышел охранник. Ударил яркий сноп света, от идущего встречного «Вольво», и сразу же раздались хлесткие пистолетные выстрелы. Водитель фуры и охранник упали. Третья пуля, пробив стекло, впилась в грудь второго водителя. Трое нападавших метнулись к остановившемуся второму КамАЗу, но кинжальный огонь из тормознувшей «шестерки» опрокинул двоих нападавших. Третий, взвыв от боли, уронил пистолет и бросился наутек. Но его догнали и сшибли с ног.

— Это Длиннорукий, — раздался голос Николая. — Повезло тебе, сволочь.

— Тащи его на правую строну дороги! — властно крикнул Игорь.

Из темноты слева нарастал свет фар. Это опасно. Вдруг окажется любопытен, притормозит и, чего доброго, запомнит номера шестерки.

— Прикрой задние номера, — успел крикнуть Игорь Николаю, — потом убери машину с дороги.

Повторять не понадобилось. Николай двумя прыжками очутился у зада машины, махая рукой, приказывая проезжать приближающейся автомашине.

— Слушай сюда, Длиннорукий, тебе посчастливилось жить, — жестко сказал Игорь. — Сейчас ты сядешь в свою тачку и попрешь прямо к Ильину, расскажешь ему о том, как мы тут разделались с вами и еще о том. Да ты, вижу, в шоке, я поеду с тобой и дорогой растолкую все, если хочешь жить. Говори, хочешь жить?

— Хочу-хочу! — испугался тот.

Подбежал взволнованный Рахим. Игорь отшвырнул Длиннорукого под колеса ментовской мигалки, приказал Рахиму:

— Скажешь ментам, что вы подбежали, когда все было кончено, а «Вольво» уходило. Охранник несколько раз выстрелил, попал в стекло, но машина ушла. Именно это ты сейчас сделаешь, когда я с этой тварью буду отваливать. Смотри, не попади в бак. На большее у нас нет времени. Усек?

— Конечно.

Игорь сорвал с Длиннорукого перчатки, подхватил валяющийся на земле пистолет, несколько раз прижал к нему пятерню ошалелого Длиннорукого и бросил назад.

— Это чтоб ты не ерепенился, как говорил твой шеф. Усек? Тащите его к машине. — Приказал Игорь Рахиму и шоферу со второй фуры. Те поволокли раненого.

Игорь склонился к убитому охраннику, вынул из кобуры его пистолет, сунул себе в карман, огляделся, ища глазами Николая. Мимо промчалась еще одна автомашина, заставляя участников трагедии поторопиться. Подбежал Николай.

— Где твой пистолет? Его номер зарегистрирован на имя этого охранника. Вложи его в руку, хорошо, что он в перчатках и отваливаем.

— Да, задерживаемся, — согласился Николай. — Как бы алиби не сгорело.

— Я поеду с Длинноруким, по дороге втолкую ему, что к чему. Подберешь меня.

«Вольво» с разбитым задним стеклом и боковым прострелом вел Игорь. Длиннорукий, морщась от боли в руке и зажимая кровоточащую рану, слушал водителя:

— Еще раз повторяю. Шефу расскажешь, как все было, особенно приукрась, как мгновенно мы с вами разделались. Это нагонит животный страх на Ильина, и он исчезнет, навсегда с наших глаз. Нам лишние трупы не нужны. А тут все логично. Пришитые — люди Ильина, пистолеты их на месте преступления, твой — тоже. Баллистическая экспертиза подтвердит, что гостей с юга пристрелили именно из ваших пистолетов. Возникает законный вопрос: кто же тогда убил людей Ильина? Отвечаю: еще живой охранник окочурил ваших двоих и ранил тебя, третьего. Водители, что остались возле фур, подтвердят, как ты смывался с кем-то, и они вдогонку стреляли и попортили твою тачку. Так, что тебе крышка. Но если будешь умный, сделаешь, как тебе говорю я-то «поживешь ты еще немного в своей стихии». Но если попадешь в лапы ментам и вздумаешь валить все на нас — пустые потуги. Взвесь все за и против, поймешь, что я прав. Усек? — Игорь нервно расхохотался, сбросил газ и остановил машину. — Перевяжи рану и сам веди машину, тут осталось недалеко. Не забывай о своей жизни.

Костячный выскочил, хлопнув дверкой, нырнул в притормозившую «шестерку» и только тогда почувствовал, что дрожит всем телом. Это было его первое мокрое дело, если не считать того несчастного мужика, которого он сбил по неопытности.

— Трясет? — поинтересовался Николай.

— Иди ты к черту! — в ответ хохотнул Игорь.

— Пройдет. Главное, все обставлено по высшему разряду. Эти отморозки здорово облегчили нам задачу.