Дорога на плаху

— Лида, ты настоящая актриса! — с восхищением говорила ее подруга Наташа, после концерта художественной самодеятельности школы, где Савинова пела и плясала.

— Привлекательная внешность, огромные, умные глаза, взрывной характер, изумительное свойство перевоплощения, хороший певческий голос, блестящая игра драматической актрисы, — иронически отзывалась на свои похвалы Лида словами педагогов. — Но это, милая подружка, еще далеко не все основания для карьеры актрисы большого полета.

— Но в классе никто не сомневается, что по окончании десятилетки ты поступишь в театральное училище.

— Представь себе, я — тоже. Только мачеха не верит в мою звезду.

«Какая из тебя артистка! — ворчала она всякий раз, когда девушка с отцом заговаривала о поступлении в театральное училище. — Скорее рак на горе свистнет. А то, глядишь, станешь шлюхой: так и виснешь на Костячном, хотя он тебя не замечает».

«Много ты знаешь, сухая вобла, — огрызалась в душе Лида, — вот возьму и, назло тебе, отдамся ему при первой же возможности».

Лида ненавидела невзрачную и тощую, высокую, как телеантенна, мачеху. Сколько девушка себя помнит, между ними никогда не было не то чтобы любви — мира. После смерти мамы, которую она смутно помнит, отец, обремененный двумя детьми, женился на этой мегере.

Брат был намного старше Лиды, не принял ни душой, ни сердцем мачеху, и как только окончил восьмилетку, покинул родной дом, поступил в техникум в Красноярске. Он редко приезжал домой, и вся желчь сварливой неудачницы и бесплодной женщины выливалась на несчастную падчерицу. Она пыталась ущемить ее во всем, в чем могла, придиралась к плохому мытью посуды, пола, к неумению постирать свои вещи, даже к великолепно приготовленным щам или стряпне пельменей, от которых отец был в восторге.

— Нашел чем восхищаться, старый осел, — ворчала мачеха. — Щи пересолила, капусты переложила, густющие, ложку не провернешь.

— Папа любит именно такие, — возражала Лида с внутренним презрением.

— Не смей пререкаться с матерью! — грозно вопила мачеха, готовая наброситься на девушку и, подобно вампиру, высосать из нее кровь. — Будешь распоряжаться в своей семье, когда заведешь, в чем я очень сомневаюсь. Такую легкомысленную девицу серьезный парень ни за что не возьмет в жены. Тем более Костячный, он и не глянет на тебя, дуру.

Лида готова вцепиться ногтями в ненавистную рожу мачехи, выцарапать ей глаза и отдаться Игорьку хоть сию минуту, зная, что он бы не отказался.

Игорь Костячный на год старше своих одноклассников выглядел вполне сформировавшимся парнем, имел неотразимую внешность брюнета, черные крупные глаза, волевой рот и фигуру спортсмена-гимнаста. В спорте преуспевал: чемпион школы и города по спортивной гимнастике. У него были два коротких романа с девчонками из параллельного класса, и Лида жутко ревновала его к этим смазливым, но, по ее мнению, пустым дурам, и не могла никак понять, почему Игорек не замечает ее, яркую как внешне, так и внутренне, со способностями танцовщицы, певицы и драматической актрисы.

Галка и Рита ходили за ним по пятам, висли по дороге домой из школы. Сначала он склонился к Галке, сказав ей:

— Имей ввиду, Галка, я ничего обещать не буду, кроме одного: я подарю тебе интимную сказку, дам тебе возможность насладиться моим телом и могучей силой, но дальше этого не пойдет. Если согласна, я возьму твою девственность. Спорт для меня важнее любви.

Интимные встречи Игоря с одноклассницами состоялись в начале учебного года на квартире сначала у Галки, затем у Риты, когда родители находились на работе.

Обе оказались прелестными пташками, страстными, хотя и неумехами. Впрочем, всем троим приходилось учиться искусству любви в постели. Девушки были без ума от него. Каждая догадывалась, что он с ними бывает поочередно, но сцен ревности ни та, ни другая не закатывали, боясь огласки, а каждая старалась выложиться перед ним, оказаться лучше соперницы и тем самым окончательно завоевать его сердце и тело.

Стоило Рите, жадной до любви и такой же темпераментной как Галка, проявить ревность, как он оборвал:

— Ты помнишь мои условия: никаких обязательств. Я наполовину мусульманин, а Коран не запрещает многоженство. Это раз, а второе, я все равно вынужден бросить спать с тобой. Скоро соревнования, и расходовать силы на тебя я просто не имею права. Кстати, тренер заметил мои сбои и поглядывает подозрительно. Не ровен час — всучит мне строжайший распорядок дня.

— Игорек, как это цинично с твоей стороны, — едва не рыдая, говорила Рита, — неужели ты не испытываешь ко мне никаких чувств?

— Почему же, ты мне нравишься, ты конфетка в яркой обертке. Мне всякий раз интересно снимать с тебя трусики. Но заканчивается процесс, и я вижу себя на гимнастических брусьях. Тебя уже нет рядом со мной. Я вижу свой триумф спортсмена, я рожден быть чемпионом, а не папой в девятнадцать лет. Понимаешь ты это? Тщеславие во мне подавляет все остальные чувства.

— О, я способна на глубокую, преданную любовь, во мне она живет, не угасая, вот уже год. Я могу ждать, когда ты взойдешь на высшую ступень пьедестала.