Дорога на плаху

— Прекрати надо мной издеваться! Убирайся отсюда поскорее и забудь о наших отношениях. — Игорь торопливо и нервно натягивал на себя брюки, ненавидящими глазами смотрел на девушку, которая дала ему множество приятных ощущений, о которых он не раз говорил ей, восхищался ее телом, умом, смеялся от ее шуток, наслаждался ее пением, танцами, чтением стихов, был без ума от ее темперамента и любви. Но это было хорошо, когда все шло гладко. Теперь все стало плохо. Он предупреждал ее, она знала его истинное к ней отношение, здесь он не лукавил, был честен и правдив. — Проваливай, сучка, расхлебывай сама то, что накопила в своем жбане.

От «жбана», вылетевшего из его уст, Лида едва не лишилась чувств, схватила свои вещички и, как ошпаренная кипятком собака, полуобнаженная выскочила на площадку.

Шумное бегство, к счастью, никто не заметил, но девушка была в отчаянии. Как потерянная, она до полночи бродила по улицам города, ищя выход из положения. Что она могла придумать? В голове ее стоял хаос звуков: то обрывки фраз акушерки, заставляющей привести родителей; то желчные слова бабки-повитухи, спрашивающей за свои услуги немалых денег; то вообще в голове звенела пустота, а ей казалось, что она сходит с ума от отчаяния и горя. В такие минуты Лиде хотелось землетрясения, разрушений, войны, бомбежек, паники — того всеобщего, огромного горя, в котором потонет ее личное, и она, как равный со всеми человек, будет бороться с постигшим людей несчастьем, а на ее беременность никто не обратит внимания, наоборот обрадуются новой жизни среди увечий и смерти. Ни к чему не придя, она вспомнила Анну Каренину и не раз приходила на станцию, но всякий раз у нее не хватало решимости пройти тот ужасный путь, что выпал книжной героине. В жизни на это отважиться оказалось труднее. Она представляла, как ее истерзанный труп подберут менты, станут выяснять причину самоубийства, обнаружат ее беременность и все откроется.

Нет. Она этого не хочет. Какой позор. Ей не безразлично, что станут о ней говорить в школе, а дома эта ненавистная сухая вобла. От ее злорадства Лида будет переворачиваться в гробу. Отца ей не жалко. Она ему почти безразлична, он забит ненавистной мачехой, почти не принимает участия в жизни дочери. От брата по-прежнему ни слуха, ни духа. На редкость бесчувственная семейка.

Лида доверится Наташе. Своей лучшей подруге, от которой у нее почти нет тайн, кроме этой. Наташа поможет ей скрывать беременность. Во всяком случае, она найдет у нее сочувствие и поддержку. Только бы ей продержаться до конца экзаменов. Потом уйдет из дому, уедет в Красноярск. Затеряется в огромном городе. Все же она должна разыскать брата, он не даст умереть с голоду. На первое время у нее будут деньги. Отец обещал собрать сумму для поступления в театральное училище или во ВГИК. Мачеха — против. Но Лида видит, что сухая вобла согласится, лишь бы выпроводить непослушную падчерицу из дому. Потом она устроится на работу. Кто ее возьмет с таким животом. Работа найдется, мытье пола в конторах. Главное продержаться до конца экзаменов, там видно будет.

Наташа слыла тем участливым человеком, который не проходит мимо человеческой беды. Тем более она любила Лиду, не чаяла в ней души, старалась подражать ей во всем, и артистическими способностями своей подружки восхищалась более всех. Известие о беременности подруги Наташа воспримет как свою душевную боль. Она давно знала о любви своего кумира к Игорю. Знала об их близости. Ревновала Лиду, но никогда не расспрашивала о подробностях, но не раз говорила:

— Лидок, какая ты счастливая! Я бы тоже отдалась такому парню, как Игорь. Но я не такая яркая, как ты, и на меня мальчишки не смотрят.

— Не переживай, посмотрят, — успокаивала Лида подругу, — ты умная, но еще не превратилась в женщину, все еще школьница с косичками.

Однажды подружки шли из школы, как всегда, вместе. По-весеннему ярко полыхало солнце, демисезонные пальто, которые утрами школьницы вынуждены надевать, стесняли движения. Хотелось сбросить их, выпустить свое тело на свободу, и уж больше не обременять себя верхней одеждой до осенних холодов. Настроение у Наташи светлое и веселое, как и сам апрельский день, ей хотелось говорить о любви и увлечениях, какие случаются с их сверстниками в этот пробуждающий чувства период, когда щепка на щепку лезет. Но Наташа видела, что подруга ее необычно молчалива и подавлена.

— Что-нибудь случилось с Игорем? — спросила участливо Наташа.

Лида, недавно решившая довериться Наташе, ждала удобного случая, и он наступил.

— Да, дорогая подружка, случилось с Игорем. Точнее от Игоря. — Лида сделала паузу, как бы собираясь с духом. — Я беременна.

Наташа вскрикнула, схватила Лиду за плечи, остановилась. Прохожие обратили на них взоры.

— Что ты говоришь? Это же убийственно!

— Не было бы убийственно, не сказала бы. Я дважды собиралась броситься под поезд, да струсила.

— Лида, что же теперь будет?

— Не верещи, люди смотрят, — зло сказала Лида. — Не дай Бог, вобла узнает, она меня убьет, растопчет. Ты за мной ничего подозрительного не замечала?