Дорога на простор

Юрты попадались редко, иные были пусты, жители укрылись, в других старики выходили навстречу, покорно сгибая морщинистые шеи. Почти не останавливался нигде Ермак, плыл все дальше и дальше. Брал поминки, кидал на стружки, торопил своих:

- Отдохнем после. Недосуг.

Городок стоял, окруженный саженным рвом, за перекидным мостком стража с копьями и толстыми пуками стрел в саадаках.

Стружки атаман оставил поодаль, взял немногих людей.

Из городка вышел начальник стражи:

- Гости московиты?

Ермак ответил:

- Московиты.

- Из Бухары идете?

То был неожиданный вопрос. Но Ермак не сморгнул:

- Так, идем.

- Тархан жалеет, что вы продали верблюдов барабинским людям. Тархан говорит, что вам надо было ехать прямо к нему, а потом, если захотите, в Барабу.

Дивясь, но без запинки отвечал Ермак:

- Нам сказали, что тут нет верблюжьего ходу - есть водяной. Товары не все расторговали - нарочно оставили, везли для сильного господина тархана.

Начальник стражи цокнул языком:

- Господин видел. Товары хороши. Сколько вас?

- Десятеро, - сказал Ермак.

- Войдут пять.

- Малым числом пускают, - шепнул Брязга. - Ты - голова войску: я войду.

Повел пятерых. Оружие у них было под полами. Ермак остался за воротами.

Тархан сидел на цветных подушках в грязной, грубо срубленной избе. Он был полный человек с лысым высоким лбом и заплывшими глазками, тусклыми и безучастными. Но иногда они вдруг выюркивали из своих узких щелок и делались рысьими, зоркими.

Гаврила Ильин, на корточках в углу избы, играл на жалейке. Тархан перебирал, не глядя, ворох побрякушек из мелкого строгановского товара. Напротив сидел тощий надменный татарин с желтым лицом скопца и курил.

- Долго ждал, - сказал тархан. - Твой человек говорил: через два дня будешь. Я рад. Больше товару надо. Мой город богат. Мои воины могучи. Нет могучей их! - крикнул он, и было очевидно, что это относится не к гостям, а к невозмутимому курильщику.

Развязали короба. Ильин ловко, встряхивая кудрями, разложил товары. Тархан еле взглянул:

- Мои. Беру. Еще?

Говорил: "мало", а даже не глядел!

- У тархана Кутугай, - шепнул Ильин. - Из ближних ханских. За данью приехал.

Брязга тотчас обратился к тощему:

- А ты, господин, что потребуешь?

Кутугай презрительно шевельнул веками без ресниц. Ему надоели эти истории с купцами, возящими нищие товары из Московии в Бухару и из Бухары к толстяку, пыжащемуся посреди своих болот, - глупые истории и волыночное дуденье, которыми морочили ему голову трое суток, отводя прямой вопрос о покорности и дани хану.

Дерзкая мысль мелькнула у Брязги. Такого подарка атаман не ждет!..

Возясь с коробами, казаки отгородили Кутугая от тархана.

- Слушай, - вдруг хрипло настойчиво зашептал Брязга желтолицему. Для тебя иной товар. Покажу, айда, пойдем с нами.

Расслышал ли что-нибудь тархан? Он только сказал Ильину:

- Играй.

И переливы жалейки слились с сипеньем Кутугая, которому затыкали рот кушаком.

С порога казаки низко поклонились тархану. Глаза его были тусклы и безучастны, и он, сидя со своими телохранителями посреди ножей, колец, зеркал и ларцов, даже не переменил позы. Быть может, замысловатые купеческие истории были ему рассказаны так, что не показался слишком удивительным и необычный конец его спора с ханским сборщиком.

Всего полтораста шагов было от избы "вольного господина" до перекидного мостка. Славный город Тарханкалла состоял из берестяных шалашей. Люди с изумлением глядели на гостей, пришедших с коробами и уходящих с мурзой. Никто не остановил их. И стража почтительно, как ни в чем не бывало, склонившись перед связанным Кутугаем, тотчас перекинула мост.

- Богдан, - сказал Ермак, - не сносить тебе головы! Спасибо, брат.

Гаврила видел, как атаман шагнул к Брязге, подняв верхнюю губу, и крепко, долгим поцелуем, поцеловал его. Ильина же потрепал по плечу.

- Знал, что жив. А за службу - от войска спасибо.

Как только понял Кутугай, что не купцы его схватили, он перестал рваться. Он убедился, что его ждет плен, а скорее всего мучительная смерть, и считал, что победитель в праве так поступить с побежденным. И он утих: к этим людям он по-прежнему чувствовал презрение и думал о том, чтобы не проявить перед ними слабости духа. Но случилось то, что сбило его с толку.

Ермак посадил его рядом с собой. Вынесли дорогие подарки, перед которыми в самом деле были ничто побрякушки в избе тархана.

И не успел мурза придти в себя от изумления, что горсточка с виду нищих, неведомо откуда взявшихся людей сначала схватила его на татарской земле, а теперь одаривает, как услыхал речь, полную льстивых восхвалений его, Кутугаевых, высоких достоинств и совершенств хана Кучума.

- Славен хан. Нет могучей его, - говорил Ермак, и видно было, как он весел и доволен, точно не он Кутугаю, а Кутугай ему сделал самый дорогой подарок. - А-я-яй! - сожалел казацкий атаман. - Выходит, вона как принимают ханского мурзу князьки да тарханы! - И Кутугай качал с ним вместе головой и говорил, что не легко быть верным слугой великого хана. Да уж зато потешу тебя, - старался угодить гостю Ермак. - Байгу тебе покажу.