Дорога на Регалат

В дилижансе пассажирским был второй этаж. Атрелла отдала монету и поднялась по лестнице. На лавках сидели три человека и два фардва. Рыжий поднялся следом за девушкой, пересчитал пассажиров и сказал радостно:

— Ты — шестая! Счастливое число. Едем!

— А долго до Ганевола? — спросила Атрелла.

— Часа три-четыре, если метель не кончится. До полуночи будем в городе.

Только сейчас она рассмотрела рыжего водителя: было ему тоже лет семнадцать, а по ранней растительности на лице, чуть выкаченным синим глазам, короткой шее и в общем невысокому росту Атрелла безошибочно определила в нем фардва-полукровку.

Дилижанс был последним словом технической мысли. И хотя он, как и его предшественники, работал на перегретом пару — в отличие от них, воду грели не маги и не угольная топка, а недавно открытый минерал орион, способный нагреваться до пятисот градусов, если его масса достигала полутора килограммов.

Атрелла тонкостей всего этого не знала, просто однажды папа прочитал в вечерней газете, что теперь найдена достойная замена углю и магам-тепловикам — орион. Те маги, что работали на транспорте, пытались возражать, спорить, но места рабочие для них нашлись быстро — они всегда есть — и возражения скоро утихли. Рабочих мест стало еще больше.

В салоне было тепло. Атрелла устроилась на лавочке недалеко от лестницы, привалилась плечиком к окошку и стала ждать, когда, наконец, дилижанс тронется. Рыжий водитель копошился на первом этаже, сопел, пыхтел, чем-то стучал, но вот хлопнула дверь и послышался второй голос — видимо, напарник пришел. Из недр дилижанса донеслось равномерное чуханье, шипение, и огромная машина, задрожав, покатилась по каменистой, припорошенной снегом дороге.

Дорога вела на юг. Атрелла думала: что делает отец? Наверняка сейчас или разговаривает с гендером… или нет, пошел, наверное, к бывшему своему помощнику из госпиталя — Гедерину. Хотя вряд ли, если и пойдет, то не на ночь глядя. Один он не решится делать операцию. Обязательно нужен ассистент, который контролировал бы работу сердца и легких оперируемого. Все-таки отчасти отец прав — это не бородавку срезать и не увеличить грудь моднице или половые принадлежности ловеласу, это полная переделка организма, от скелета частично, до половой сферы. Она всегда любовалась работой отца, несмотря на то, что последний год на его столе лежали одни лишь ломучие гендеры — работой виртуоза невозможно не любоваться. Руки лекаря — его инструмент. От кончиков аккуратных, закругленных и чуть заточенных ногтей до локтя. Каждое движение выверено и завершено.

Вот он проводит кончиками пальцев от вершины лба пациента до промежности, мысленно обозначая срединную линию. Кожа под пальцами чуть приподнимается, липнет, будто притягиваемая невидимой силой — это отец настраивается на организм пациента, изучает его, определяет места, где может прятаться болезнь. Этот процесс недолог. Пациент еще не спит, он смотрит в потолок и отвечает на вопросы отца.

Особенностью методики профессора Орзмунда было то, что он, не как обычный лекарь, обнаружив проблему в организме, посылал импульс на ее исправление — он брал, в общем, нормальный организм, здоровый. Поэтому лечащим импульсом тут не обойтись. Он подключался к системам и начинал их перенастройку, направляя активные вещества в органы и ткани, изменяя их работу, форму, размеры, он "видел" организм изнутри, прекрасно зная его строение. Атрелла обычно стояла у головы пациента и, приложив кончики пальцев левой руки к виску, а правой — к груди, следила за тем, чтоб пациент спал, но при этом не прекращал дышать, и чтобы сердце его билось и легкие функционировали. Она чувствовала, как отец работает, как, повинуясь его мысленным командам-образам, зарождаются в костном мозге молодые универсальные клетки и отправляются в органы, где в спешном порядке заменяют ненужные старые ткани. При этом, если отец формировал организм противоположного пола, новые ткани были закладкой новых органов.

Каждая операция длилась по четыре-пять часов. А каждый гендер переносил по четыре операции и проводил в доме не меньше недели. Атрелла никогда не спрашивала, сколько отец получал за каждую операцию, с ним рассчитывались через банк, но, судя по тому, что он купил новый дом на окраине Гразида — платили очень немало. А если Гедерин ему откажет? Может такое быть? Вполне… тогда отцу придется… нет, он, наверное, сразу предложит помощнику хорошие деньги за ассистенцию. Ну и ладно! И пускай!