Дорога на Сталинград. Воспоминания немецкого пехотинца. 1941-1943.

Теперь взрывы шрапнели участились. Наш второй тяжелый пулемет был разбит. Густой дым валил из одного из домов. Как доисторические чудовища, тяжело переваливаясь по дороге, к нам приближались два танка, а пехота, укрывшись за их непробиваемой сталью, теснилась плотными рядами. Наши два оставшихся тяжелых пулемета продолжали стрелять, но пули просто отскакивали от брони, не причиняя вреда, как водяные капли по твердой поверхности. Все, что мы смогли сделать, это заставили солдат за танками плотнее сомкнуть ряды.

Нам пришлось оставить первый ряд домов. Русские устанавливали в деревне свой плацдарм. Это стало причиной второго боя за каждый дом в тот день, но на этот раз сражение было более ожесточенным, а потери более тяжелыми с обеих сторон. Все вокруг было усеяно трупами наших солдат, и приходилось работать не покладая рук, оттаскивая раненых под пулями, взбивавшими вокруг них снег. Русские пошли в атаку с холмов, атакуя с фланга, занимая один дом за другим. Поскольку на нас шли танки, мы неуклонно сдавали позиции. Воздух постоянно сотрясался от взрывов. Мы вздрагивали при каждом грохоте. Казалось, что наши головы взорвутся. Я чувствовал себя так, будто потерял оружие и закапывался в землю.

– Мы должны покончить с этими танками, – пробормотал лейтенант сквозь сжатые зубы. – В этом наша единственная надежда.

Зандер опустил автомат и выглянул из-за угла дома, откинул назад каску и подобрал пару ручных гранат.

– Концентрированный заряд, – сказал он. – Связку этих гранат привязать к палке. Шансы невелики, но почему бы не попробовать? – Он говорил так, будто уже давно об этом думал.

– Ладно, давай пошли, – решился Штрауб.

Они нашли две длинные палки и привязали по связке ручных гранат к концу каждой из них. На лице Зандера появилась легкая усмешка.

– Будет о чем писать домой этим бронированным гадам, – проворчал он.

– Давай-ка обеспечь нам прикрытие огнем, – велел лейтенант.

Францл занял мое место у пулемета и все время жал на спуск для непрерывной стрельбы. Нескольким русским, стоявшим не слишком близко к прикрывавшему их танку, пули попали в шею. Нас поддержал еще один тяжелый пулемет. Это был благоприятный момент. Зандер и лейтенант бросились вперед на танки, удерживая на весу свои длинные палки со смертоносным грузом. Я вставлял ленту за лентой в пулемет и открыл новый ящик с патронами. Потом пулемет заклинило. Мы поменяли стволы, и пулемет заработал снова.

Темнело, все расплывалось, как в тумане. Было трудно отличить своих от чужих, но бой не прекращался, и шум его не стихал ни на мгновение.

Совсем близко прошлись пулеметные очереди. Очевидно, в танках нас заметили. Затем произошло прямое попадание в тяжелый пулемет. Тренога полетела кувырком и упала на тело убитого пулеметчика, его товарищ стонал и взывал о помощи. Был слышен лязг гусениц неумолимо надвигавшегося танка. Некоторые дома уже были объяты пламенем.

Вдруг земля сотряслась, как от удара бомбы «блокбастер», и столб пламени взметнулся в небо. Действовали Штрауб и Зандер. Мгновение спустя последовал удар второй связки гранат.

На мгновение все, казалось, успокоилось, как будто обе стороны критически оценивали ситуацию. Но вдруг лязганье гусениц возобновилось, и один из вражеских стрелков стал наводить на нас свой адский прицел.

– Боже Всемогущий, Францл! Ради Христа, стреляй! Стреляй из всего, что у тебя есть! Мы должны сделать так, чтобы те двое вернулись целыми и невредимыми!

Тело Францла, казалось, слилось с пулеметом. Мимо, шатаясь, прошел один из наших солдат, оставляя за собой кровавый след. Шрапнелью ему оторвало ладонь. Он держал культю перед собой, уставившись на нее, будто не веря в то, что случилось. Последовали ослепительная вспышка и взрыв прямо по фронту, и горячее железо обожгло мне плечо.

– Пошли! – крикнул Францл.

Я вскочил, и вместе нам удалось добраться до ближайшего дома.

Появился Зандер, шагавший через дорогу огромными шагами. Он остановился и огляделся вокруг, стараясь разглядеть нас.

– Сюда, Зандер, сюда! – кричали мы.

Еще один взрыв – и Зандер крутанулся на пятках, у него подкосились ноги, и он опустился на землю.

Я подошел к нему и увидел, что он мертв. Его выпученные глаза остекленели, но выражение лица было почти умиротворенным, полуоткрытый рот, казалось, улыбался. Его каска была пробита насквозь. Острый как бритва край загнулся внутрь, впившись в череп.

Лейтенант Штрауб вернулся. Один из танков вышел из строя, но другой, казалось, был не сильно поврежден.

– Я не смог подобраться достаточно близко, – сказал он. – Где Зандер?

– Зандер мертв, – сказал я, и у меня подкатился комок к горлу. – Он там, в доме.

Штрауб был ошеломлен. Он повернулся на негнущихся ногах и прошел внутрь.

У нас кончались боеприпасы, и теперь мы только огрызались короткими очередями. Нас начали прощупывать минометы. Лейтенант Велти приказал следовать обратно на прежнюю позицию.

– Первый взвод – идет впереди!

Мы медленно пробирались назад по оврагу. Наш маленький арьергард оставался позади. Стрельба постепенно затихала вдалеке. Даже звук взрывов шрапнели стал казаться безобидным.