Дорога на Торхольм

— Женой, женой. Я сразу сказал, еще когда мы с деревней летающей мудохались — за шашни на стороне положена или расчлененка, или передача другому. Ты явно выбрала второй вариант. Женой конунга ты теперь быть не можешь, мы отыгрываем все на полшага назад, что ты дочь конунга. Приемная или родная — неважно. Спешу расстроить, в твоем новом статусе блядки тоже не положены. Этим поведением вы всю нашу компанию подводите под молотки! Еще раз повторяю, "для тех кто в танке": власть моя как конунга держится только на уважении. Не будет уважения — всех нас порешат. Местные средневековые традиции такое тут только приветствуют. Раз по кустам целуетесь — значит, поженим, а статус жениха подтянем до минимального приемлемого. Я не понимаю, чего тебе еще надо? Или вы со Стигом рассчитывали на несчастную любовную историю, достойную Шекспира, про Юлю и Рому?! Потрахались и разбежались, без лишних обязательств? А вот тебе уюшки! Я не дам все дело пустить под откос из-за вашего всплеска гормонов! Свободна!

Дверь хлопнула. Марина убежала, странное дело — оставив последнее слово за руководителем. Конунг вернулся к планированию своих дел, вырисовывая галочки и даты напротив начерканных абзацев в записной книжке.

Конунг планировал широко отпраздновать свадьбу генерала Вита с миледи Аннет, потом встретить свой профессиональный праздник, который был намечен на 29 июня, широко известный как "День партизан и подпольщиков", а уж затем выдвигаться на Торхольм вместе с войском. Сейчас же у него в планах стояли археологические раскопки у приречной крепости. Влад снова прикинул, что тут можно было бы найти: серебро с золотом и прочая бижутерия отпадали сразу, все драгоценное давно бы прибрали к рукам, несмотря на любое препятствие, пусть это даже три сумасшедшие речные ведьмы. Интереснее расклад возникал с магическими артефактами, но тут у конунга тоже создавалось впечатление, что "все уже украдено до нас". Оставалось на его взгляд только одно — забытая технология, причем за давностью лет настолько покрытая песками забвения, что народной молвой и фольклором к нынешним дням возведенная во что-то мифологическое. Времени записывать более чем многочисленные легенды и верования у конунга не было совершенно. Еще меньше у него обнаруживалось желания исследовать и интерпретировать этот фольклор, даже если бы он отдал приказ собрать базу устных сказаний. Он сам сделал вывод на основе имеющихся данных. Все было как дважды два: поселение располагалось на берегу реки, на пересечении сухопутных и речных торговых путей. Значит, спрятанное, как ни парадоксально это звучит относительно предыдущих выводов — это либо огромный клад, либо склад с чем-то ценным. Конунг очень хотел найти схрон, доверху наполненный магическими бутылями с чистыми химическими элементами. Это позволяло сразу решить вопрос с вооружением. Его также устроил бы небольшой волшебный металлообрабатывающий заводик со сталелитейным цехом.

Но это пока еще были только мечты и несбывшиеся планы. Влада отвлекли от его размышлений шнырянья новой прислуги, притащившей какую-то еду на стол.

Многообещающе посмотрев в сторону рыжих красавиц, уже со смешками, прикрывая ладошками рты, игриво стреляющими глазками на своего нового владельца, конунг вышел вон из терема, прихватив со стола пару пирожков. Он направился прямо на место раскопок. Натренированная и заинструктированная Ингваром охрана, получив указание выдвигаться к квадрату раскопок, споро рассеялась двойным веером, прикрывая своего полководца. Неожиданно громко матюгаясь, из-за выступившего акустическим усилителем "колодезного эффекта" башни ПВО, артиллеристы разбирали свой эрликон, чтобы согласно инструкциям последовать вслед за конунгом, куда бы он ни направился. Влад, с интересом выслушивая эти басистые рулады, благосклонно подождал артиллеристов у ворот крепости. К его полному удовлетворению, расчет материл все на свете и совершенно игнорировал саму причину их спешки — собственно Вальдура Арвенстарского. Психика человеческая иногда дает совершенно невообразимые выверты, производя подмены понятий порой незаметно, но совершенно неизбывно. Ингвар, да и многие в ближайшем окружении конунга, не понимали этой мании: иметь всегда под рукой снаряженный эрликон. Драконобоязнь, про которую откровенно намекал им сам Влад, они отметали как глупую шутку. Ведь конунг завалил на глазах у свидетелей в один день четырех драконов, откуда после подобного взяться у эпического героя этой болезни? В их мировоззрении все структурировалось довольно просто — тех, кто боится драконов, монстры убивают. А Влада драконам самим было в пору бояться.