Дорога на восток

Вот теперь можно было и перекусить. А за обедом обсудить план действий. Мы съехали на обочину, расстелили на траве кусок толстой полиэтиленовой пленки, зачем-то валявшийся в машине, и разложили свои нехитрые припасы. Глядя на то, что у нас осталось, сразу было решено при первой же возможности пополнить «продуктовый склад». Еды действительно было маловато, только то, что осталось еще с Германии: несколько пластов расфасованной ветчины, банка каких-то мясных консервов, полбатона хлеба и недопитая двухлитровая пластиковая бутыль «Фанты». Нам с Загайновым этого, может быть, и хватило бы, но ведь теперь нужно было заботиться и о даме.

Сашка, кстати, положивший глаз на Елену еще по дороге в Арнзальц, теперь получил возможность приятное знакомство развить и углубить. Он вился вокруг девушки, оказывал всевозможные знаки внимания, а сейчас, за обедом, старался подложить ей куски получше, повкуснее. И, надо отметить, Лене это внимание не было неприятным. О своем бывшем приятеле, Мишеле, она, похоже, успела забыть. Да и кого там было помнить!

Я, проглотив свою порцию ветчины, с видом доброго дядюшки, посматривал на воркующую парочку. Говорили они о сущих пустяках, но разве в таких случаях важны слова? Сашка, конечно, был еще тем ходоком, но нельзя сказать, что он кидался за каждой встречной юбкой. Подружки у него всегда были классные. Чувствовался вкус офицера-десантника.

В общем, наш обед выглядел таким простеньким пикником. У моего приятеля было подобное же ощущение.

— Знаешь, что мне греет душу? — сказал Загайнов. — Пиво-то у нас так и остается нерастраченным. Взяток не платим даишникам.

— Разве что фальшивыми евро, — усмехнулся я.

— Ну, этого добра не жалко. Зато основной пивной запас в неприкосновенности.

— Дома употребим. Давай прикинем, где, примерно, может быть генеральский сынок.

— Как ты чувствуешь, далеко до него?

— Километров пятнадцать, от силы двадцать на восток отсюда. Надо посмотреть, есть ли там какой-нибудь город.

Город был. Точнее — небольшой городок, тысяч на тридцать — сорок жителей. И назывался он очень смешно — Дробыны. Я плоховато знаю украинский язык, но, по-моему, слово это значило — лестницы. Странная фантазия — так город назвать. Интересно, до развода с Советским Союзом Украины он так же звался или был каким-нибудь безликим Энгельсом, Ленинском, Советском? По крайней мере, нынешнее имя звучало достаточно оригинально…

Из шелловского атласа никаких подробностей о городке получить было невозможно. Предстояла разведка. Но ранее требовалось определить координаты нахождения Андрея Картышева поточнее. А для этого — подъехать еще ближе. Дороги тут были транспортом не перегружены. Изредка пропылит какой-нибудь грузовик — и все.

— Слушай, — сказал Сашка, — давай, определяйся, а потом мы с Леной туда съездим. Чего проще — парочка путешествует, решили в глубинку заглянуть. Если кто-нибудь привяжется, наврем, что дальних родственников разыскиваем.

— А чего это только вы вдвоем? — уставился я на него. — От меня толку не будет, что ли? Если уж так надоела моя компания, то можем разделиться. Вы будете влюбленную парочку изображать, а я так, погулять вышел.

— Ну, как хочешь, — согласился Загайнов. — Мое дело предложить. Ты все-таки у нас, так сказать, мозг операции, вернее, глаза.

— А еще вернее, — перебил я его ядовито, — локатор и пеленгатор. Забываешь, что опыта боевых действий у меня никак не меньше твоего. Да и надоело скрючившись в этой жестянке сидеть. Кинем ее где-нибудь на стоянке и пошляемся. Ничего, не украдут твой драгоценный лимузин, постоит несколько часов. Сюда цивилизация тоже добраться могла, наверняка есть платные стоянки. Вот и не пожалеем пятерки на дело безопасности транспорта.

— Не понимаешь ты… — вздохнул приятель. — Просто для такого маленького населенного пункта прибытие сразу трех свежих москалей может показаться подозрительным. Если генеральский сынок тут, его похитители насторожатся.

— Ну, не думаю, — стоял я на своем, — что в нас так вот сразу можно угадать москалей. Поменьше языком трепать и все. Тут, мне кажется, далеко не все на украинском чисто говорят.

Так оно и оказалось. Городок назывался на украинский лад, и вывески все в нем были на «мове». А вот украинской речи почти и не слышалось. Так, только некоторые слова и выражения. Это в столице политики старались ни звука по-русски не издать. Здесь нравы были попроще…

Платная стоянка нашлась и не очень дорогая. Сторож обрадованно закивал, когда мы предложили в оплату за хранения фордика иностранную купюру, но квитанцию выписывать не стал: «Так заберете, без бумажки. У нас с иномарками не густо, все наперечет. Не потеряется машина». Нам показалось, что никакого особенного интереса наша компания у него не вызвала. Обрадовался только крохам валюты, перепавшим по случаю.

— Ну что, разошлись? Встречаемся через три часа на центральной площади. Если памятник остался, то у него, а если нет — то у того места, где он был.