Дорога назад

В глазах потемнело. Вся моя напускная бравада вмиг испарилась, стоило мне представить, какая участь меня ждет… Я хоть и предполагала, что Саммерс может не ограничиться одним поцелуем, но все же до последнего надеялась, что он только хочет припугнуть меня, показать свою силу.

– Чего побледнела? Тебе ведь не привыкать, разве нет? – Саммерс оказался совсем близко. – Своего дружка ублажаешь, вот и меня ублажи…

Почему-то не так оскорбления, как упоминание Ильи вывело меня из ступора, и я, вспыхнув от ярости, собралась залепить этому мужлану пощечину, но он ловко перехватил мою руку, больно заломив ее мне за спину.

– А вот такого я могу и не простить, – угрожающе прорычал он мне на ухо.

– Ваш ужин, мистер Саммерс, – в спальне вновь появилась особа в чепце.

На этот раз в руках она держала большой поднос, заставленный тарелками. Комнату стали наполнять ароматы еды, и учуяв их, мой желудок против воли сжался.

– Спасибо, Эмма. – Саммерс отпустил мою руку и отошел в сторону, пропуская женщину к столику.

– Составишь мне компанию? – как бы между прочим поинтересовался он, когда Эмма ушла.

Я промолчала, отводя взгляд от аппетитных блюд. Нет, несмотря на зверский голод, эта еда мне станет поперек горла.

– Упрямая, да? – Саммерс дернул меня за руку и насильно усадил в кресло. Потом отломил от жареной курицы ножку, положил ее на тарелку и вместе с ломтем хлеба протянул все это мне: – Ешь.

Я мотнула головой, отказываясь брать.

– Ешь, я сказал! – Саммерс начал опять заводиться, яростно сверкая глазами.

Эта агрессия напугала меня еще больше, и я все-таки взяла тарелку.

– Ну? – он продолжал испепелять меня взглядом.

Нехотя откусила кусок птицы и попыталась прожевать его.

– Так-то лучше…– уже спокойней произнес Саммерс. Теперь его рука потянулась к бутылке с вином. Разлил напиток по бокалам, один из них снова протянул мне:

– Пей!

Боясь нового приступа ярости, я не стала перечить. Вино оказалось сладким и крепким, что я невольно закашлялась. Саммерс же осушил свой бокал одним махом и пошел разжигать камин.

– Как тебя хоть зовут? – спросил он, когда огонь весело вспыхнул.

– Это так важно? Я же для вас всего лишь шлюха…– не удержалась я от колкости. Но очередной убийственный взгляд в мою сторону вынудил меня быстро поправиться: – Катя… Кэтрин…

– Значит, Кэт…– Саммерс отошел от камина. – Поела?..

– Да, спасибо, – я поставила тарелку с недоеденной курицей на стол.

Меня стало трясти еще больше, когда я поняла, что Саммерс собрался раздеваться. Вначале он избавился от высоких ботинок, затем через голову снял рубашку. Торс у него оказался по-мужски красивый, с рельефными мышцами, вот только мне сейчас было не до восхищения. С каждым его движением все больше раскручивалась спираль моего страха, когда же он вновь направился ко мне, дыхание сбилось, а перед глазами стали плясать мушки. Я забралась в кресло с ногами и, подтянув коленки к груди, сжалась в комок.

– Нет, пожалуйста… Пожалуйста, не надо, – горячо зашептала я, когда Саммерс склонился надо мной. В его глазах вновь появилось нечто звериное, и уж точно они в них не было ни грамма жалости по отношению к своей жертве.

Он сжал мои плечи, без всяких усилий стянул меня, упирающуюся, с кресла и с размаху бросил на кровать, потом опустился рядом, подминая под себя. Я пыталась вырываться, умоляя его отпустить меня, но сил были неравными, а сам Ральф Саммерс, одержимый похотью, оставался глух к моим мольбам. Его губы впивались мне в шею и ключицы, грубо оттягивали тонкую кожу, оставляя болезненные следы. Захлебываясь криками и слезами, я продолжала бороться, царапала его грудь и спину. В какой-то момент я со всей силы вцепилась ему в волосы, и Саммерс на мгновенье оторвался от меня, издав злобный рык.

– Как же ты мне надоела, – процедил он, тяжело дыша.

Я не успела заметить, как у него в руках оказалась его же рубашка. Он скрутил ее жгутом, затем поймал оба моих запястья и, сцепив их вместе, крепко связал. Потом подтянул меня к спинке кровати и привязал к ней мои руки.

– Теперь не будешь брыкаться, – удовлетворенно заключил он и резким движением задрал мою сорочку, подоткнув ее до самой груди.

Сгорая от унижения и страха, я уже не могла даже кричать, только поскуливала и бессвязно просила его остановиться. Но когда Саммерс приспустил с себя штаны и коленом раздвинул мне ноги, я зарыдала с новой силой и, повысив голос, простонала:

– Я беременная… Пожалуйста… не надо…

Эти слова вырвались из меня спонтанно, и я не ожидала, что они как-то разжалобят Саммерса. Поэтому сразу даже не поняла, что больше не чувствую его напора. Я открыла глаза и сквозь пелену слез увидела его ошеломленное лицо.

– Это правда? – глухо переспросил он.

Судорожно всхлипнув, я кивнула.

– От того ублюдка? – его глаза вновь стали наливаться яростью, а на скулах заходили желваки.