Дорога неровная

На маленьком островке, куда они приплыли, было тихо, не щебетали даже птицы. Клавдии стало немного жутковато, и в то же время - весело, а когда они вышли на небольшую, залитую лунным светом полянку, то Клавдия восхитилась:

- Ой, как чудесно здесь!

Дмитрий, возбужденный выпитым еще до встречи вином, лунной ночью и близостью давно желанной девушки, молча держал Клавдию за руку. Он еле сдерживал свой порыв, а Клавдия и не замечала ничего.

- Митя, не хотите искупаться? Знаете, как здорово купаться в лунной дорожке! Попробуйте окунуться в лунное серебро, это будет сюжет для вашей новой пьесы или стихотворения.

Нет, Дмитрий не хотел купаться, он хотел сжать Клавдию в объятиях и целовать, целовать, целовать… К тому же он не умел плавать.

А Клавдия все тормошила его, требовала, чтобы он тоже пошел купаться, сама она уже разделась, спрятавшись за кустом от глаз Дмитрия.

Клавдия вышла из укрытия в трусиках и лифчике, осталось только скинуть туфельки и повесить аккуратно платье на ветку ивы, которая полоскала свои косы в речной воде.

И тут Дмитрий не выдержал. Только смотреть на гибкое девичье тело, залитое лунным светом, и не обладать им было свыше сил Заозерского. Дмитрий рванулся к Клавдии, но та, оказывается, зорко следила за ним, и тут же отскочила в сторону, а Дмитрий влетел в куст, больно оцарапав сучком щеку. Неожиданное сопротивление обозлило и еще больше раззадорило его. Заозерский вылез из куста и вновь молча бросился на Клавдию. Девушка поняла, что дело для нее принимает нешуточный оборот, и она испугалась: перед ней был не ласковый и предупредительный Митя, а незнакомый жесткий мужчина с горящими жадным желанием глазами. Клавдия попятилась, споткнулась и полетела навзничь с невысокого обрывчика в воду, окунувшись с головой. Когда она вынырнула, то увидела, что Заозерский, беспорядочно взмахивая руками, пытается выбраться на берег. Как всякого не умеющего плавать человека, его тянуло на глубину, а вылезти он не мог: берег осыпался под руками, и он вновь падал в воду.

Клавдия сначала рассмеялась:

- Так тебе и надо, а то развоевался! - она плавала недалеко от Дмитрия до тех пор, пока не поняла, что тот не умеет плавать, тонет нешуточно, и бросилась на помощь.

У Клавдии не хватило сил вытащить грузного Дмитрия полностью из воды. Он лежал на песке, ноги его облизывали небольшие волны, и он совершенно не подавал признаков жизни. Клавдия брызгала Дмитрию в лицо водой, трясла его за плечи, хлопала по щекам и, наконец, отчаявшись, упала ему на грудь и горько заплакала. Честь свою соблюла, а любимый умер…

- Мммм… - застонал Дмитрий.

Обрадованная девушка, обхватив его мокрую кудрявую голову ладонями, принялась целовать Дмитрия в глаза, в губы, щеки, бормоча:

- Митя, Митенька, милый мой, любимый, прости меня. Я люблю тебя, я буду твоя, если ты этого хочешь, прямо сейчас буду, - лепетала она между поцелуями.

Но Дмитрию было не до шалостей. Он сел, задом отполз от воды. Его бил озноб, в руках и ногах была ватная слабость, а на желудке так скверно, что Дмитрий не выдержал, встал на четвереньки и, судорожно содрогаясь, вытошнил воду, которой нахлебался вдоволь.

Они даже не стали разводить костер, лишь по очереди выпили вина из бутылки. Клавдия, переодевшись, помогла Дмитрию сесть в лодку, сама взялась за весла. Дмитрий сидел напротив нахохленный, дрожа от холода, смотрел, как девушка ловко управляется с веслами, и мало-помалу стал приходить в себя.

- Клавдинька, ради Бога простите меня! - наконец выговорил он, стуча зубами. - Я хотел посмеяться над вами, мы с товарищами поспорили, сумею ли я с вами… И вот - проспорил, - он уныло повесил голову на грудь, ничего иного ему не оставалось.

Клавдия нахмурилась. Выходит, он вовсе не любил ее, а она-то, глупая, выболтала ему тайну своей души, ах, как вышло неприлично! И она еще сильнее заработала веслами, чтобы скорее добраться до берега и никогда впредь не встречаться с обманщиком, как бы это не было больно ее сердцу. А Дмитрий решил выговориться до конца. Что оставалось ему? Холодная вода словно вымыла из его головы все дурные мысли относительно Клавдиньки, осталось только сильное, захлестнувшее душу, чувство.

- Милая, милая Клавдинька, я понял, что я - дурак. Я хотел потешить себя, но забыл о вашей душе, о вашем добром сердце, над которым никак нельзя надругаться. Простите. Я искуплю свою вину. Завтра же приду к вашему батюшке и попрошу отдать вас за меня. Вы согласны? Я думал, вы - мое очередное легкомысленное увлечение, но только сейчас понял, что это не так, что я люблю вас так, как никого еще доселе не любил. Ах, как прелестно и весело будет нам вдвоем! - и Дмитрия понесло по волнам мечтаний. - Мы объедем с вами весь свет, мы направимся на гастроли за границу, я буду много работать, много напишу пьес, у нас будет много денег, и мы проведем свои дни в счастии и спокойствии…

Клавдия молчала до самого берега, молча привязала у причала лодку, подождала, пока Дмитрий занесет ключ хозяину лодки, а потом они направились на Запрудню.