Дорога неровная

- Ого! - уважительно произнесла акушерка, которая несколько минут назад ругала женщину, что та, мол, плохо старается, не помогает малышу в рождении, приняв на руки толстенькое тельце орущего младенца. - Головастый, да еще и крикун! Богатырь он у вас, мамаша, настоящий, так что не мудрено, что на свет с трудом выбрался.

На следующее утро, когда Александра лежала уже в палате, под окнами раздался знакомый дуэт:

- Маманя! Мамуля!

Александра, перегнувшись через подоконник, бледная, осунувшаяся, глянула вниз. Там стояли Виталий и Антошка. Они одновременно закричали:

- Мама! - осведомился сын. - Когда ты домой придешь?

- Кто у нас? - спросил Виталий. И Александру немного кольнуло в сердце: она звонила вчера на работу мужу, но того так и не дозвались к телефону, под конец смены девичий голос произнес: «Извините, он сегодня не был на работе, сказал, что жена рожает, вот и поехал в роддом». Но Виталий у нее не был. Александра подавила возникшую обиду и ответила.

- Сын! Пашка!

Виталий подпрыгнул дурашливо на месте, как жеребёнок, подхватил Антошку на руки, закружил его и завопил:

- Ур-ра! У меня сын!

А спустя пять лет, усмехаясь, сказал малышу: «Нет, я не твой папа…» Это случилось, когда Виталий приезжал разводиться. Павлик, увидев мужчину, который был похож на фотографии его отца, спросил: «Мама, это мой папа?» Виталий усмехнулся и ответил: «Нет, мальчик, я не твой папа!» Пашкины глаза стали огромные, ничего не понимающие: как же так, ведь это его папа, он помнил точно. Да, детям трудно было пережить уход отца из семьи, потому что мальчишки гордились им. Пашка лет пять вспоминал Виталия, показывал фотографии в семейном альбоме и говорил: «Мой папа». А потом перестал рассматривать фотографии и однажды, когда ему было лет четырнадцать, заявил: «Вырасту, куплю машину, приеду к нему и дам в морду». Александра улыбнулась: «Для этого можно и на поезде приехать, но стоит ли бить ему морду? Пусть живет себе».

Как жил Виталий в новой семье, Александра не знала. Жил, наверно, уверенный в своей правоте, сумел за это время убедить себя, что поступил правильно, уехав от семьи, ведь уверял жену, что полюбил и хотел быть счастливым. А будут ли счастливы его дети, их мать - то его не интересовало. И, словно наяву, послышалось надрывное: «Я люблю ее!»

- И я не без любви жила, - прошептала Александра, стараясь успокоиться, потому что мгновенно вспыхнули воспоминания о своих былых встречах - и желанных, и просто для «поднятия тонуса», когда потом отворачивалась от партнера и закусывала губы, чтобы не расплакаться, что рядом был не Виталий, а посторонний человек, хотя и давно знакомый.

Незаметно её мысли свернули от воспоминаний на другую тропу. Лежала, смотрела в темноту. Мысли были о будущем: своём, своих детей и внуков. Выросло четвертое поколение, в ком есть кровь Фёдора Агалакова. Подрастает пятое поколение - его правнуки, внуки Александриных братьев и сестры. Как сложится всё у них? Ослабнет ли проклятие прабабки-староверки, посулившей несчастье потомкам своего сына «до седьмого колена»? Кто знает, ведь судьба только-только начала писать страницы их жизненной книги…

Шел девяносто седьмой год с начала века…

Глава XIV - Небесный поселок

Только солнце размашисто брызнет -

Снова спрячется гром у ворот…

Как извилисты линии жизни,

Если б все это знать наперед.

Я верю в них, небесных граждан.

Средь малых звезд или больших

Они отыщут нас однажды,

Как мы найдем однажды их.

Сергей Островой

Не стыдись, страна Россия!

Ангелы - всегда босые…

Марина Цветаева

Александра шла вдоль реки, а за ней струился длинными полосами туман, обгонял ее и клубился в сумраке, который становился все гуще и темнее: наступала ночь. Александре страшно идти, но назад дороги нет. Впрочем, она всю жизнь шла только вперед или, если случалась неудача, останавливалась и ждала, когда завершится черная полоса, и двигалась дальше. Уж такой она уродилась - целеустремленной и настырной.