Дорога отчаянья

Все решил случай. Кто-то, собираясь повернуть назад, споткнулся о лежащее на полу тело затоптанного больного и, стараясь удержать равновесие и не упасть, схватился за какую-то женщину. От неожиданности та закричала. Вокруг возникла непонятная возня. Люди начали поворачиваться на крики, расталкивая друг друга. Мужчина, что стоял впереди, перед самой дверью, и смотрел на дуло пистолета, решил не искушать судьбу и направился обратно в госпиталь, нагло отшвырнув от себя за шиворот молодого парня. Этого было достаточно, чтобы…

Нервы коменданта не выдержали. Раздался выстрел, а за ним четыре автоматные очереди.

Офицер навсегда запомнил заплаканное лицо парня, глаза, полные первобытным ужасом, в которых медленно угасала жизнь.

Дверь с шумом закрылась.

- Три… - оседая на пол, еле слышно произнес комендант.

В убежище ожили громкоговорители, подвешенные под потолком.

- Товарищи… Обращаюсь к вам с прискорбным известием… Мира, в котором мы жили, который так любили, больше нет… В одночасье, по мановению неизвестной руки, наша планета превратилась в пылающий ад. Инфраструктуры всех стран, скорее всего, полностью уничтожены, крупные города разрушены, больше половины населения Земли погибло в течение первых десяти минут бомбежки. Мы… уцелели. И наша первостепенная задача – выжить, выжить любой ценой. Нас ждет много работы, и, только сплотившись, мы сможем построить новый мир.

Для поддержания порядка в убежище из числа личного состава бригады РХБЗ создана группа обслуживания, во главе которой комендант капитан Макаров. Позже будут назначены дежурные по отсекам, дневально-вахтенная служба. В убежище необходимо строго соблюдать установленный режим и распорядок дня. Укрываемые должны беспрекословно выполнять указания коменданта и дежурных по отсекам. До особого распоряжения запрещено покидать помещения, в которых вы сейчас находитесь. В течение дня комендант пройдет и перепишет всех укрываемых для последующего определения обязанностей по убежищу. Каждый отсек оборудован уголком связи со штабом и медицинским пунктом. Держитесь. Конец связи.

Выстрелы… я точно слышал, что кто-то стрелял. Неужели у кого-то из больных было оружие, они прорвали оборону и… Но ведь сразу после выстрелов стало тихо, ни криков, ни звуков борьбы, ничего. Значит, это были стрелки на входе. Стреляли на поражение. Стреляли, чтобы закрыть дверь. Не хотел бы я оказаться на их месте, не смог бы переступить через себя.

А спустя двадцать минут томительного ожидания, бесконечно долгого, подогреваемого испуганными людьми различными версиями происходящего, это объявление. Сбылись самые смелые и страшные прогнозы. Нет больше мира, в котором все мы жили. Нет ничего, кроме убежища, где всем нам придется прожить свои последние годы. Прожить и сдохнуть, не оставив после себя нового поколения, сгнить под землей в огромной металлической коробке. Братская могила…

Только сейчас до меня начал доходить смысл сказанных по громкоговорителю слов. Я открыл планшет и достал из прозрачного кармашка фотографию родителей. Мама… Папа… Значит… вас… больше… нет? Слезы хлынули рекой. Я не пытался их остановить, не пытался скрыть. Мама, мамочка… Как же так? Как же я без тебя теперь??? Прости, прости, прости меня, тысячу раз прости. Прости за все: за слова, сказанные в порыве гнева, знаю, ты была права, не стоило мне связываться с той компанией; прости, что уехал, оставив тебя одну, что не был рядом, когда все это случилось; прости, что редко говорил «Я тебя люблю»… Я тебя люблю, очень-очень, сильно-сильно… И ты отец прости… Слезы катились по щекам, по подбородку и падали на фотографию глухим стуком. Все, что у меня осталось от родителей… Цветная карточка размером девять на двенадцать. Я там совсем маленький, годика два мне. По обе стороны от меня – родители, совсем молодые, еще студенты. Улыбаются. Тут они счастливы еще. Эту фотографию я любил больше всего, поэтому, когда уезжал в училище, незаметно вытащил из семейного альбома.

Прощайте… прощайте все те, кого я любил. Пусть земля станет вам пухом, а душа вознесется к небесам и успокоится.

- И не стыдно тебе реветь? – откуда-то справа раздался незнакомый голос.

- Не стыдно, - ответил я, вытирая слезы рукавом больничной пижамы и поворачиваясь в сторону собеседника. – Чего стыдиться то?

- Ну, такой здоровый, а ревет как баба! Ты ж мужик! Вот и веди себя подобающим образом.

- Я только что потерял маму и папу… - голос задрожал, слезы снова подступили к глазам.

- И что? Тут целое убежище людей, где каждый потерял кого-то из родных. Давайте теперь все обрыдаемся и утонем в собственных слезах! Самое время для этого. Мы выжили, это главное.

- Нет у тебя сердца!

- Есть, только сердце сейчас не самый лучший помощник. Нужна голова, трезвый ум и холодный расчет. И все будет тип-топ!

- Неужели тебе не жалко твоих родителей? – не унимался я.

- Почему же, жалко, конечно… Но только чуть-чуть. Если честно, я их даже и не знал. Сирота. Подкидыш. Из детского дома я.

- Извини…

- Да все нормально. Давай знакомится что ли. Андрей, - незнакомец протянул мне руку.

- Антон.