Дорога Отчаяния

— Очень хорошо. — Адам Блэк загудел и устремился на запад. Вдохновение Кадиллак послал термоядерным двигателям соперника команду на самоподрыв. Компьютеризованная защита Адама Блэка без усилий аннулировала заклинание. Человек–ракета и человек–поезд углубились на пятьдесят километров в пустыню, сражаясь командами и контркомандами, и ни тот, ни другой не добились никакого успеха. Следующие двадцать километров они использовали физическое оружие. Ультразвук схватывался с ультразвуком, ракеты встречались с роями механических пчел–убийц, пулеметы — с лазерными турелями, магнитные мины — с роботами–обезьянами, молния против молнии, грейфер против гидропушки, перфораторы с сервоприводом — против полимерной пены, струи перегретого пара — против микроволнового излучения: Полные Умерщвления сражались до тех пор, пока Дорога Отчаяния не превратилась в смутное воспоминание, затерявшееся за восточным горизонтом.

Затем Вдохновение Кадиллак заметил ослепительную вспышку далеко за пределами мира. За ней последовала другая вспышка, и еще одна, и еще, и в мгновение ослепленного ока он оказался заключен в конусе раскаленного добела света. Когда до него дошло, что сотворил Адам Блэк, его хромированная кожа приобрела уже вишневый оттенок, затем стала багряной, желтой, а его цепи расплавились и потекли, как смола.

— Очень изобретательный шаг — направить на меня меня небесные зеркала РОТЭК. Не думал, что враг мой столь находчив.

Мысли благородные, но бесполезные. Теперь он раскалился уже добела. И хотя его цепи самовосстанавливались ничуть не медленнее, чем плавились от жара, они всякий раз выдерживали всего лишь какие‑то мгновения. Он попытался дотянуться до связей Адама Блэка с Ванами и разорвать их, но локомотив был слишком хорошо защищен.

Он уже чувствовал, как его все еще человеческий мозг закипает в металлическом черепе.

И он решился.

— Получи же! — вскричал он всеми своими пылающими системами. — Получи же и ты!

Он собрал все свои силы и потянулся вглубь небес, выше, выше, мимо небесных зеркал, орфей, орбитальных берлог и поселений — к партакам, уничтожителям миров. Он дотянулся до них, захватил управление системами наведения и огня и нацелил пятнадцать орбитальных ускорителей субкварковых частиц на Адама Блэка — крохотную блошку на шкуре планеты.

Адам Блэк разгадал его замысел за секунду до того, как Вдохновение Кадиллак отдал команду «огонь!».

— Идиот, идиот, идиот, взрыв уничтожит нас обоих! Нет! Не надо!

— Да! Да! Да! — завопил Вдохновение Кадиллак — разум его расплавился, мозг испарился, а партаки открыли огонь.

Люди в Дороге Отчаяния говорили потом, что это было как второй рассвет: прекрасное зрелище, говорили они. Они увидели пятнадцать фиолетовых лучей, ударивших с небо подобно карающей длани Панарха, а затем белая вспышка, чистая, как безгрешная душа, залила западный горизонт на целых две секунды. Какая красота, говорили они, какое великолепие… сияние на западной границе мира угасло до обычного розово–синего, а невесомые покрывала полярных сияний заколыхались над сценой битвы, как призраки. Целый месяц после этого из Дороги Отчаяния можно было любоваться невероятно красивыми закатами.

Когда Бедные Чада вернулись, таща за собой ветхий состав из старых вагонов и самодельных платформ, они принесли правдивую историю о конце Странствующей Чатоквы и Образовательной Экстраваганцы Адама Блэка и Вдохновения Кадиллака, Камерария Серой Госпожи, Полного Умерщвления.

— Мир оказался не готов к Полному Умерщвлению, — говорили они. Камерария и главный инженер — кибернетик и техник — основательно обдумали значение событий, произошедших за западным горизонтом, а затем отдали долгожданный приказ, повинуясь которому Бедные Чада Непорочного Изобретения отправились в Стальград и угнали оттуда один из заброшенных локомотивов класса 88, которые стояли, покрываясь ржавчиной и паутиной со времен Великой Забастовки.

Под руководством камерарии и главного инженера, которых звали Плимут Глайд и Спирит Динамо, Бедные Чада Непорочного Изобретения покинули Дорогу Отчаяния, чтобы вплотную заняться нерешенной до сих пор проблемой прав механизмов. Они выехали в направлении, противоположном тому, откуда появились многие годы назад, поскольку путь назад привел бы их к дыре, зияющей на теле пустыни, к кратеру зеленого стекла, где престарелые токамаки Адама Блэка взорвались под визг субкварковых небесных лучей, обратив атомы человека, машины и умерщвления в невероятно красивые закаты.

66

Пыльными вечерами, когда летнее солнце вдыхало эфемерную жизнь в полопавшиеся неоновые вывески закрытых отелей и закусочных, господин Иерихон и Раджандра Дас сидели на крыльце, попивая пиво и предаваясь воспоминаниям.

— Эй, а помнишь Персис Оборванку? — говорил, например, Раджандра Дас.