Дорога Отчаяния

После ухода Мигли, сидя на кровати и играясь с кошачьей колыбелькой из собственных шнурков, она вспоминала, как кровь Хэу Линя, взводного, бежала сквозь ее пальцы на дно стрелковой ячейки на горе Суеверия. Ей вспомнилось, как она, вся покрытая его смертью, высунулась из рыжей грязи и увидела бойцов Милиции Черных Гор, прущих прущих прущих вперед с широко разинутыми ртами. Она помнила свой страх, который вонял, как кровь у нее на руках и заляпанные дерьмом штаны, и от которого она совершенно потеряла рассудок и только бессильно выла, пока не набралась наконец сил поднять МФБС и не стала стрелять визжать стрелять визжать, покуда страх не ушел и все не стихло. Она не хотела повышения. В приказе о награждении было сказано — «За отвагу, проявленную перед лицом превосходящих сил противника», но она‑то знала, что стрелять ее заставил страх. Только через несколько месяцев она узнала, что первый рейд отряда Пасхала О'Хары с новыми полеизлучателями был крайне успешен, и приказом о продвижении он выразил ей свою благодность. Субмайор отряда Второзакония. Играя с колыбелью для кошки в своей камере в Чепсинитском Региональном Центре Временного Содержания, она не смогла припомнить, куда подевала медаль.

На третий день Мигли опять явился со всеми своими кассетами и блокнотами. Арни Тенебра сидела на кровати.

— Сегодня, ааа, окно вас не интересует? — жалкая попытка сарказма.

— Того, что я высматриваю, пока не видно. — Она решила, что сегодня она не скажет ничего, кроме правды. Когда только ты один знаешь, что врешь, ложь не радует. — Сегодня, Мигли, я собираюсь рассказать о нападении на систему наведения в Космобаде. Достаточно пленки? Бумаги хватает? Батарейки с собой? Хочу, чтобы ты ничего не упустил. — Она откинулась к стене, закрыла глаза и начала рассказ.

— Приказ о начале общего наступления поступил от регионального командования во время выборов в планетарное собрание. В битве у Хибары Смита отряд Второзакония потерял командиров сразу нескольких уровней — у нас тогда еще не было полеизлучателей — и я приняла руководство пятой и шестой бригадами. Поскольку мы не получили нового снаряжения, то думали — я думала — что нас бросят на незначительную цель, а именно — на космобадскую систему наведения при посадке. Небесное Колесо разгружают удаленно, поэтому если б нам удалось уничтожить радары наведения, ни один челнок не добрался бы до Белладонны. Мы синхронизировали планы с другими подразделениями сектора и выдвинулись на позиции у Космобада.

Рейд был хорошо спланирован и проведен как по нотам. В двенадцать часов двенадцать минут шестьдесят пять радиомаяков были уничтожены минами, а компьютер системы наведения взломан поисково–ударной программой, приобретенной у Высоких Семей. Все каналы связи земли с орбитой были безнадежно замусорены. Это было красиво — не той красотой, которой отличаются рушащиеся башни и яркие взрывы — а умной красотой хорошо выполненного дела. Командиры взводов доложили об уничтожении всех первичных целей. Арни Тенебра отдала приказ отступить и рассредоточиться. Ее собственная группа — Группа 27 — отступала в направлении Кларксграда и напоролась прямо на первую и вторую роты батальона Новомерионеддских волонтеров, которые в этом районе проводили учения. Перестрелка была короткой и кровавой. Она не помнила, успела ли выстрелить хотя бы раз. Она так оцепенела от идиотизма ситуации — ей ведь даже не пришло в голову убедиться в отсутствии военных в этом регионе — что не могла поднять МФБС. Потери Группы 27 достигли 82% процентов, прежде чем субмайор Тенебра сдалась.

— В следующий раз разведка у меня будет работать, как часы, — сказала субмайор Тенебра.

— Вряд ли, ааа, он будет, этот следующий раз.

— Как бы то ни было. Итак, Группа 27 была уничтожена, а я теперь сижу в Чепсинитском Региональном Центре Временного Содержания, разговариваю с вами, Мигли, и говорю вам, что время на сегодня вышло. Не хотите ли продолжить завтра?

Мигли пожал плечами.

Этой ночью субмайор Тенебра лежала под звездным светом, порезанном решеткой на ломтики, и крутила в пальцах обрывок шнурка. В лучах звезд она размышляла о страхе и ненависти. С того самого утра, когда она покинула Дорогу Отчаяния на заднем сидении трицикла инженера Чандрасекара, не проходило ни дня, чтобы она не проснулась в страхе и в страхе же легла спать. Страх был воздухом, которым она дышала. Страх налетал сильными или слабыми порывами — сводящий кишки ужас в окопе с Хуэ Лином, жизнь которого утекала у нее сквозь пальцы, или легкое опасение, вызываемого гулом пролетающего самолета. Она накручивала на пальцы шнурок — виток и виток и виток и еще виток — и боялась. Страх. Или она владеет страхом — или страх владеет ею.