Дорога перемен

Джоли понимает меня без слов, он настоящий фермер. Он старше меня — точно не знаю на сколько, — но я без проблем могу с ним поладить. Хадли время от времени начинает спорить, Джоли — никогда. Он, не имеющий абсолютно никакого опыта в садоводстве, просто самородок — по-моему, я уже об этом говорил?

Он приехал пару сезонов назад, в воскресенье, в день, когда все желающие могли сами собрать себе фрукты. По всему саду бегали ребятишки. Они как мошкара, которая лезет туда, куда нельзя, а когда хлопаешь в ладоши, чтобы она разлетелась, мошки буквально набиваются тебе в глаза и уши. К нам часто приезжают из Бостона, потому что у нас хорошая репутация, а поскольку Джоли походил на одного из невозмутимых выпускников частной средней школы, я сразу решил, что он, как и остальные, приехал сюда купить ящик-другой яблок и отвезти их домой, в какую-нибудь квартиру в порту. Но он не подошел к киоску розничной торговли, который мы открываем осенью. Он стоял перед неработающими конвейерами, где мы сортируем яблоки, и пальцем просто перематывал и перематывал ленту. Он стоял там так долго, что я подумал, ему стало плохо, а потом решил, что он медленно соображает, поэтому и не стал к нему подходить. Наконец он вышел в сад, и я как загипнотизированный пошел за ним.

Я никогда никому об этом не говорил, но эта самая восхитительная в мире вещь. Я всю жизнь тружусь в саду. Я и ходить-то научился, цепляясь за нижние ветви яблонь. Но я никогда не делал того, за чем застал его в тот день. Джоли миновал толпы посетителей, прошел прямо к огороженной веревкой территории, которую мы отводим для коммерческих яблонь, и встал перед деревом. Я едва удержался, чтобы не закричать на него, но вместо этого последовал за ним, прячась за деревьями. Джоли остановился, кажется, у «макинтоша» и обхватил руками маленький розовый бутон. Это было молодое деревце, посаженное пару лет назад, оно еще не плодоносило. По крайней мере, я так думал. Он потер пальцами лепестки яблоневого цвета, коснулся нежных внутренностей, а потом, словно в молитве, сложил вокруг него руки. Так он простоял несколько минут, а я был настолько напуган, что не мог произнести ни звука. Потом он раскрыл ладони. На ладонях лежало гладкое, круглое, красное яблоко. Я решил, что этот парень волшебник. Невероятно! Оно висело на тонюсенькой веточке, которая согнулась под неестественной тяжестью. Джоли сорвал его и повернулся ко мне, как будто знал, что я все время был неподалеку. Он протянул мне это яблоко.

Мне кажется, я так официально и не предложил ему работу; наверное, я даже не понимал, что мне нужен работник. Но Джоли остался до вечера, а потом еще на время, обосновавшись в одной из гостевых спален Большого дома. Он стал таким же хорошим работником, как и Хадли, который вырос на ферме в Нью-Гэмпшире, но потом его отец умер, а мама продала ферму какому-то агенту по недвижимости. Стоило один раз показать Джоли что-то, как он становился мастером этого дела. Сейчас у него получается прививать деревья лучше, чем у меня. Однако он настоящий дока в обрезке деревьев. Он без лишних колебаний может обрезать побеги у молодого деревца, даже не задумываясь о том, что убивает его, а на следующий сезон у этого дерева будет самая роскошная крона.

— Овец загнали? — спрашиваю я, их нельзя подпускать к пестицидам.

Джоли кивает и протягивает мне шланг и наконечник. В по-настоящему больших садах деревья опрыскивают машины, но мне нравится опрыскивать вручную. От этого потом, когда я собираю яблоки, возникает чувство, что они выращены именно мной.

Мы направляемся к ранним «макинтошам» и «мильтонам», урожай с которых будем собирать в конце августа — в начале сентября. Интересно, когда он меня спросит о минувшей ночи?

— У меня есть просьба, Сэм, — говорит Джоли, направляя шланг на яблоню среднего размера. — Мне нужно твое разрешение.

— Черт, Джоли! Ты волен делать здесь все, что угодно. И ты прекрасно об этом знаешь.

Джоли поворачивает наконечник — пестициды тонкой струйкой текут к его ногам. Я начинаю нервничать. Он продолжает мерить меня взглядом и наконец, заметив свою оплошность, резко поворачивает наконечник влево, чтобы яд не вытекал.

— У моей сестры и племянницы неприятности, им нужно где-то остановиться на время. Я пригласил их сюда. Не знаю, как долго они здесь пробудут.

— Н-да… — Не знаю, что я ожидал, но чего-то похуже. — Это не проблема. А что у них за неприятности?

Не хочу совать нос в чужие дела, но мне кажется, что я должен знать. Если это что-то противозаконное, мне нужно подумать.

— Она ушла от мужа. Она ударила его, забрала ребенка и уехала.