Дорога по облакам

Харвис прищурился на солнце, что лениво поднималось над кронами деревьев. На небе было ни облачка, птицы заливисто радовались погожему дню, и впереди еще был целый месяц лета. Конечно, надо будет ехать в академию и ставить ректора перед неприятным фактом — хотя он, конечно, уже знает о том, какую должность король Клаус подарил Харвису. Знает и брызжет во все стороны ядом и желчью.

Ну да и бог с ним. У Харвиса найдутся занятия намного приятнее. Он невольно вспомнил о том, как Эвглин медленно опустилась на него сверху, и ее рыжие волосы, пахнущие медом и мятой, мазнули его по лицу, и подумал, что счастье оказалось совсем рядом.

И он его не отпустит.

— Да, дождя больше не будет, — улыбнулся Харвис. — Чем планируешь заняться?

— Поеду в общежитие, — ответила Эвглин, и Пушок тотчас же изогнул спину, словно приглашал сесть. Зачем ехать, когда можно лететь? — Надо забрать вещи.

— Отлично, поедем вместе, — Харвис представил, с каким боем станет занимать кабинет проректора по науке, выкидывая оттуда барахло своего предшественника, и невольно улыбнулся. — У меня есть небольшое дело в академии.

Эвглин улыбнулась, и Харвис вдруг подумал, что нечаянно получил самое простое и бескрайнее человеческое счастье: любить и быть любимым. Он провел рукой по воздуху, и из солнечных лучей и дождевых капель соткалась маленькая золотая диадема, которая бесшумно опустилась на голову Эвглин. Девушка испуганно дотронулась до нее, не ожидая подарка, и улыбнулась.

— Ох, — вздохнула она и снова прикоснулась к диадеме. — Харвис, спасибо… Так неожиданно…

— Пустяки, — махнул рукой Харвис. Это и правда были пустяки — лишь бы Эвглин улыбнулась еще раз, и в ее глазах возник бы тот туманный огонь, который Харвис видел ночью. Тогда она смотрела на него так, словно любила по-настоящему. — Идем завтракать?

— Конечно, — улыбнулась Эвглин и направилась к дому. Пушок свернулся в траве и накрыл голову крылом. Харвис закрыл окно и направился в ванную.

И он не увидел, как Эвглин прислонилась к стене и медленным движением сняла подаренную диадему. Зато это заметил дворецкий, который возвращался в дом, дав указания садовнику. Над кустами бойко защелкали ножницы, выравнивая зеленую шевелюру так, как принято в порядочных домах, а дворецкий с искренним сочувствием посмотрел на Эвглин и произнес:

— Понимаю вас, миледи. Прекрасно понимаю.

Эвглин удивленно посмотрела на него и вдруг поняла, что готова расплакаться. Дворецкий был немногим старше Харвиса. Темноглазый и светловолосый, с тонким длинным носом, выдающим в нем уроженца гористого востока, он был похож на внимательную птицу, и было ясно, что и внимание, и сочувствие в нем вполне искренни.

— Понимаете? — удивленно спросила Эвглин. Тонкий обруч диадемы жег ладонь. — Понимаете меня?

— Разумеется, госпожа ванн Рейн, — кивнул дворецкий и дотронулся указательным пальцем до правого виска: — Андреа ванн Хорн, к вашим услугам.

— Здравствуйте, господин ванн Хорн, — устало вздохнула Эвглин. Диадема была тоненькой и легкой, но в то же время казалась неподъемной. Харвис, похоже, решил засыпать супругу подарками — и Эвглин понимала, что не могла их брать. Это было похоже на подкуп или плату за любовь.

— Мне действительно искренне жаль, что так получилось, — серьезно проговорил Андреа. — Юные девушки не должны выходить замуж за чудовищ. Все понимают, что он просто вынудил вас, — Андреа сделал паузу и весомо добавил: — И все готовы оказать вам любую помощь, какая только потребуется.

— Что вы, — махнула рукой Эвглин. — Разве жена должна бояться любящего мужа?

Андреа вопросительно поднял левую бровь: он действительно был удивлен.

— Его высочество Альден сообщает, что вам не о чем беспокоиться, — еще тише произнес дворецкий. — Как только он устроится в Везерли, то найдет способ забрать вас отсюда. Можете не сомневаться: его чувства по-прежнему сильны и с каждым днем становятся лишь сильнее.

Вот, значит, что… Принц каким-то образом умудрился запустить в дом Харвиса своего подручного. Эвглин понимающе кивнула — чего-то в этом роде она и ожидала. Альден не забудет о ней и не откажется от своего предложения.

Неужели он не понимает, что Харвис не отпустит свою жену? Неужели принц в самом деле держит самого могущественного волшебника Эльсингфосса за идиота?

— И часто вы общаетесь с его высочеством? — прошептала Эвглин, старательно глядя куда-то в сторону. По тонким губам дворецкого скользнула улыбка.

— Могу передать ему весточку, — произнес он. — Сегодня же. У меня отличная память, я изложу все дословно.

— Тогда скажите принцу… — Эвглин замялась, подбирая слова. — Скажите, что я волнуюсь за него. Что Харвис сделал наш брак фактическим и ни за что не откажется от меня. Скажите, что я умоляю его высочество не торопиться и не принимать поспешных решений. И что я помню данное ему согласие, но мой долг жены…

— Я понимаю, — кивнул Андреа и, открыв входную дверь, пропустил Эвглин в дом. — Долг и честь. Уверяю вас, его высочество тоже это понимает. И очень боится за вас.