Дорога по облакам

— Мой, — прошептала Геля, внезапно обнаружив, что в прямом смысле слова заливается слезами. Она опустилась на корточки и, осторожно погладив варана по голове, спросила:

— Пушок? Это ты?

— Хры! — довольно ответил варан и снова раскрыл пасть, выпрашивая угощение.

Конечно, я, словно бы отвечал Пушок. Кто же еще!

* * *

Путь к другому человеку — это дорога по облакам.

Харвис лежал в траве, закинув руки за голову, и смотрел в небо. В Эльсингфосс пришло бабье лето, сухое и солнечное: теперь до глубокой осени не будет дождей, и мир расцветет всеми красками, чтоб постепенно погрузиться в спокойный сон до самой весны. Здесь, на холмах Везерли, земля даже не думала об осени, она наслаждалась теплом и солнцем, и впервые за долгие дни без Эвглин Харвис снова обрел надежду, то тихое глубокое чувство, которое позволило ему жить и не бояться жизни.

Он приехал к в гости к принцу Альдену после того, как провел две недели за бумагами и чертежами. Мама Мгбеи была права: работа помогает лечить больную душу — Харвису действительно стало легче. Когда их компания устроилась за обеденным столом, то принц поинтересовался:

— Ну что, друг мой? Есть результаты?

Харвису подумалось, что Альден действительно любил Эвглин, и это чувство изменило бунтаря и гуляку, сделав его серьезнее и сильнее. Он почему-то знал, что если Эвглин вернется, то принц не будет претендовать на ее сердце — от этого Харвису становилось спокойнее.

— Я все рассчитал, — сказал Харвис, прожевав кусок восхитительной перепелки в меду. — Нужна повышенная влажность воздуха и определенное соотношение магических сил. Механизм должен сработать.

Некоторое время все молчали, а затем полковник Матиаш поинтересовался:

— Другой вопрос, где нам взять магические силы…

Он был прав, Харвис по-прежнему оставался самым обычным человеком без следа магии.

— И повышенную влажность воздуха, — сказал Харвис. — Сейчас бабье лето, дождей еще два месяца не будет.

Слуги принялись убирать со стола опустевшие тарелки. За раскрытыми настежь окнами, в саду, птичка залилась такими мелодичными трелями, словно сейчас была весна, а не осень. Поют ли птицы в мире Эвглин? Как она там, дома? Харвис иногда спрашивал себя: вспоминает ли Эвглин о своем вынужденном браке? Каково ей в родном краю? А иногда Харвису снилось, что Эвглин полюбила другого — и он ее обидел. Тогда Харвис садился в постели и, смахивая остатки сна, нервно сжимал кулаки: пусть в нем не осталось магии, но он проучит негодяя простым способом! А потом Харвис понимал, что это был сон, растерянно смотрел в темноту и горестно чувствовал, что никому уже не нужна ни его помощь, ни защита…

— Артефакты, конечно, — сказал принц, задумчиво опустив ложку в креманку с фруктами и взбитыми сливками. — Нагонят нам туман.

Харвис кивнул, признавая его правоту. В закромах министра обороны был артефакт с романтичным именем «Поцелуй феи», который использовался для маскировки — туман, который создавал артефакт, был настолько густым и плотным, что был похож на огромное творожное облако.

— Вот только где взять такие артефакты, — угрюмо сказал Харвис. Если бы он сохранил хоть немного былого могущества, то создал бы дюжину таких «Поцелуев фей», не отрываясь от бокала пенного. Но теперь ему оставалось только вспоминать о прошлом и стараться не упасть духом окончательно.

Компания заметно приуныла. Простенькие бытовые артефакты свободно продавались в магазинах — но для дела Харвиса требовалось нечто намного серьезнее, и такие артефакты делались исключительно под заказ и с монаршего разрешения. Несколько долгих минут все угрюмо смотрели в десерт, а затем принц и полковник оторвались от фруктов и, посмотрев друг на друга, сказали хором:

— Борх!

Харвис уже успел забыть о белобрысом сотруднике службы безопасности короны и теперь, вспомнив, едва сдержал крик радости.

— Стойте, — опомнился Харвис. — С чего ему нам помогать? Он может отказаться… то есть, он, разумеется, откажется!

Принц Альден махнул рукой и с заговорщицким видом сообщил:

— Не откажется. Видите ли, друг мой, не только Борх умеет собирать компроматы.

И теперь Харвис лежал на холме, ждал приезда Борха, которому принц Альден вчера вечером отправил письмо, и смотрел в облака. Больше пока делать было нечего.

Справа нетерпеливо заныли и захрюкали. Харвис и не заметил, как к нему подобрался Пушок и разинул пасть, требуя халву. Вспомнилось, как он нашел Пушка в Приграничье, совсем маленького, тощего и нескладного дракончика какой-то непонятной породы. Вроде и летать умеет, но далеко не полетит, слишком несуразное туловище. С драконами с Большой заставы Пушок тоже не очень-то ладил: они постоянно фыркали на него и выдували из ноздрей столбы пара, не желая признавать в Пушке родственника.

— Прости, маленький, — улыбнулся Харвис и принялся чесать Пушку надбровья. — Нет у меня халвы, прости. Скоро приедет Борх, тогда пойдем в замок, тебя угостят.

Пушок зафыркал, удивляясь, как это у Харвиса нет халвы для такого приличного, порядочного и воспитанного дракона.