Дорога Рока

Но останавливаться нельзя! Собравшись с духом, он стал ползти под столом. Справа стремительно приблизились четыре ноги, две из которых взлетели, и доски прямо над головой Санька треснули, прогнувшись вниз! Он уж было вскрикнул, но к счастью, стол выдержал. Пуля выполз наружу, где его тут же чуть не пнули пяткой в бок. Он сделал рывок, споткнулся о чью-то голову, расплескал мед опять, чудом поставил ногу на лавку, запрыгнул на стол, споткнулся о пустую чарку, еще раз разлил мед, пробежал два шага по столу, спрыгнул на пол, поднырнул под чьим-то кулаком, поскользнулся на разлитом супе (а может и не супе) и, наконец, протаранил стену плечом, пролив на нее еще немного, оказавшись рядом с Вуди.

– Ништяк ты ассассинишь, бро! – усмехнулся тот с набитым ртом – Больно ударился?

– Кто ударился? Я? Пф! Я слишком ловок для этого! – деланно усмехнулся Пуля.

Он поднес свою кружку ко рту, чтобы сделать глоток, но обнаружил, что там ничего не осталось.

– А вот это действительно больно, – протянул он.

– Бери мою, – Вуди протянул ему полную чарку, – я не буду все равно сегодня.

– Ты же, вроде, отравления боишься, да?

– Ну, типа, да.

– И предлагаешь мне свое?

– Ну.

– То самое, которым ты боишься отравиться?

– Ну, чувак…

Слава ввалился между ними как мешок навоза.

– Пацаны-ы-ы! – протянул он, чуть не падая и цепляясь за Пулю – Это лучшая туса в моей жизни! О, это что, курица?

Слава схватил кусок мяса с тарелки Вуди и почти сразу проглотил.

– Ну, чувак!

– Как ты потом Валькирии в глаза будешь смотреть, пьяное ты животное? – укоризненно прикрикнул на него Пуля.

– Да ты сам-то от моей кондиции далеко ушел, кривая твоя рожа?! – вызывающе гаркнул Слава.

Пару секунд они смотрели друг другу в глаза с мертвой серьезностью, но потом Пуля не выдержал:

– Нет, не далеко!

Оба прыснули, обнялись как в последний раз и захохотали громче всего окружающего шума. Глядя на этих пьяных идиотов, Вуди тоже засмеялся.

– Мать моя женщина, что здесь творится? – ухмыльнулся Мастер, встав рядом с басистом.

– Молодость, касатики!

Оказалось, Прокофий уже какое-то время не пел, и тоже наблюдал за сценой, уперев руки в бока. Сияя желтыми зубами от уха до уха, старик повторил:

– Это молодость ваша творится!

Отцепившись от Славы, Пуля таки схватил чарку Вуди, вскочил на стол, подняв ее над головой, и проорал во все горло:

– ЧЕР-НИ-ГОВ!

– ЧРНИГОВ! – поддержали его все без исключения посетители корчмы, тут же прекращая драться и тоже хватаясь за свои кружки.