Дорога шамана

В последнее время среди желающих отправиться в путешествие стало модно добираться до Кэнби, где брала свое начало Соудана, в карете или фургоне, чтобы полюбоваться природой и провести пару ночей в гостиницах. Этот город постепенно превращался в летний курорт и центр торговли, поскольку считалось, что здесь можно выгоднее всего на западе купить изделия жителей равнин и меха. Корабли вверх по течению поднимались очень медленно, и это, по-видимому, нравилось далеко не всем путешественникам, зато в обратную сторону они бежали значительно быстрее.

Когда-то все речные суда имели в длину около восьмидесяти футов и перевозили только всевозможные грузы, от гвоздей до овец. Теперь же многие из них полностью переделали, приспособив под запросы богатых путешественников: появились уютные маленькие каюты, обеденные залы и салоны для азартных игр, а на палубе — застекленные помещения, где дамы, чтобы не скучать в дороге, музицировали, читали стихи и рисовали акварелью. Мы собирались проделать остаток пути до Старого Тареса именно на таком корабле, и отец несколько раз повторил, чтобы я постарался как можно лучше себя показать во время моего первого появления в обществе.

Однажды утром, когда до порта Кэнби оставалось всего несколько дней пути, я проснулся от диковинного и одновременно знакомого запаха. Рассвет еще не наступил, я слышал, как волны ударяют в борт баржи, а в небе кричат птицы. Всю ночь шел дождь, но свет, пробивавшийся в окно, обещал небольшую передышку от бесконечного ливня. Отец крепко спал. Я быстро, стараясь не шуметь, оделся и босиком вышел на палубу. Проходя мимо матроса, я улыбнулся, а он устало кивнул мне и вернулся к своему занятию. Не в силах понять причины необычного волнения, переполнявшего меня, я подошел к палубному ограждению.

Ночью мы оставили позади огромные открытые просторы, и теперь с обеих сторон прямо к воде подступал густой хвойный лес, тянувшийся до самого горизонта. Огромные деревья, выше, чем можно себе представить, источали сказочный аромат, который хотелось вдыхать всю жизнь. Прошедшие дожди напитали водой ручьи, и серебристые потоки стекали с высоких скалистых берегов прямо в реку. Их журчание напомнило мне сладостные звуки музыки. От влажной земли поднимался прозрачный, как крыло стрекозы, пар, отливающий перламутром в лучах встающего солнца.

— Как красиво и как покойно, — тихо проговорил я, почувствовав, что ко мне подошел отец. — И какое величественное зрелище. — Когда он не ответил, я обернулся и с удивлением обнаружил, что около меня никого нет. Я был уверен, что секунду назад за моей спиной кто-то стоял. — Мелькнул и исчез, словно привидение! — громко сказал я и, собрав всю свою храбрость, рассмеялся.

Несмотря на то что палуба была пуста, мне казалось, что за мной кто-то наблюдает.

Тогда я снова повернулся к перилам, и живое дыхание такого огромного количества деревьев вновь наполнило мою душу. Меня окружало их безмолвное, древнее могущество, превращавшее баржу, которая скользила по реке, в детскую игрушку. Разве может человек создать что-нибудь более величественное, чем эти стройные зеленые великаны? Раздался громкий крик птицы, ей ответила другая, и на меня вдруг снизошло озарение. Я увидел лес как беспредельно огромное существо — оно двигалось, дышало, жило. В его объятия пришли животные и растения, создав свой удивительный и неповторимый мир. Мне словно привиделось лицо бога, но не моего доброго бога. Оно принадлежало одному из старых божеств, самому Лесу, и я чуть было не опустился на колени перед его необоримой силой.

Я чувствовал биение жизни под развесистыми ветвями деревьев, переплетавшихся высоко-высоко, а когда к воде подошел олень, мне показалось, будто мое новое восприятие леса выманило его из-за деревьев. У самого берега плавала большая коряга, а на ней грелась на солнышке пятнистая змея, сонная от утреннего холода. Затем наша баржа прошла очередной поворот и спугнула семью кабанов, нежившихся в прохладной грязи на берегу и чистой воде, которая серебристыми капельками украсила их пятнистые шкуры. Солнце уже показалось над горизонтом, и птицы вступили друг с другом в спор, словно пытаясь выяснить, у кого голос громче. Никогда прежде я даже не догадывался, сколько жизни скрывается в лесу, и не понимал, какое место человек занимает в этом мире.